И Василиса понятия не имела, что с наступлением темноты её милый маленький лисёнок превращается в настоящего монстра.
Свет луны зыбким пятном дрожал на поваленной осине. Забыв об осторожности, медведь ломал валежник. Спасательные бригады вернулись в деревню ни с чем.
Совы траурно ухали, рассекали воздух, нападая на добычу. Из их перьев и льняных нитей Василиса когда-то давно сплела себе ловец снов. С чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга дремала она на толстой еловой ветке, когда внизу раздался пронзительный крик. Чуть не сверзившись с ёлки, она подобралась к краю и вгляделась в лесной полумрак.
Огромный девятихвостый лис – по оборванному уху она сразу распознала в нём Фира – пастью, полной острых зубов, вцепился в ногу какой-то женщины. Женщина упала на спину, и в лунном луче дриада увидела её лицо: это она, супруга погибшего. Это её провидение спасло от верной смерти. Но что она делает в чаще?
А Фир… Почему он так вырос? Откуда девять хвостов? Какой демон в него вселился?
– Прекрати! Отпусти сейчас же! – вскричала Василиса и произвела жест наподобие того, как всадник взмахивает кнутом.
С хрустом, шелестом, шипением из древесного ствола позади неё во тьму выстрелили колючие побеги. Часть побегов опрокинула лиса, вынудив его разжать пасть. Часть пронзила зверя в подреберье, пригвоздив к соседнему дереву. Скалясь и хрипло дыша, девятихвостое чудовище истекало кровью.
Его жертве удалось бежать. А Василиса спорхнула на мёрзлый мох, лёгкой поступью приблизилась к хищнику и расположилась напротив, будучи уверенной, что бояться ей нечего, что у её питомца всего-то переходный возраст (или что там у лис бывает?). Его раны она собиралась залечить, самого отчитать и попытаться прояснить ситуацию.
– Глупая дриада, – прорычал лис, самостоятельно заращивая на шкуре раны, поднимаясь на четыре лапы и щеря зубастую пасть.
Василиса прерывисто вдохнула, но не отступила. А сердце забилось быстро-быстро, когда монстр в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Его пышные хвосты угрожающе колыхались в воздухе – невесомые, сияющие. Протяни руку, дотронься – умрёшь.
И глаза. Страшные, налитые алым глаза. И голос – неожиданно приятный, низкий, обволакивающий.
Взгляд Василисы затуманился. Спустя вечность, пролетевшую за секунды, перед нею стоял человек. Он был гораздо выше и крупнее дриады, его голову на манер короны венчали рыжие языки пламени, атлетическую фигуру плотно облегало белое кожаное пальто. Исключительной белизны брюки со стрелками и массивные остроносые туфли им в тон делали из него того ещё пижона. Хоть прямо сейчас в высшее общество отправляйся и головы кружи.
Правда вот, девять хвостов никуда не исчезли. Да и на ухе, как прежде, красовался досадный изъян.
Человек-лис искривил свои образцово-пухлые губы, изогнул идеальные брови, прищурился, вздёрнув массивный подбородок, и оглядел Василису с таким презрением, словно перед ним была дохлая мышь.
– Ты мне всю охоту испортила, – выждав паузу, процедил он. – У этой женщины, по твоей милости, нет больше добытчика, ей не на кого положиться, вот и пошла сама в лес, за дровами, скорее всего. Если бы я её съел, поднялся бы на порядок выше. Ты, дриада, лишила меня возможности перейти на следующую ступень бытия.
– Но как… – У Василисы не находилось нужных слов. – Как ты стал таким?
– Именно ты помогла мне, – ухмыльнулся оборотень. – Если бы не твоё чуткое сердце, я бы не вырос за столь короткий срок, не смог бы обращаться в человека. Твоими стараниями жертвы приходили ко мне сами.
– Нет…
– О да, моя дорогая дриада. – Лис приблизился и приобнял её за плечо. От него исходил сильный жар и едкий запах дыма, от которого слезились глаза. – На тебе клеймо убийцы. Ты лично, конечно, никого не убивала. Ты стирала им память в надежде, что они исправятся, уж я-то знаю. Не воспользоваться такой замечательной возможностью мог бы лишь дурак. Я не дурак. Выходит, теперь ты моя сообщница. Была сообщницей. До сегодняшнего дня.
Он отпустил её и прошёлся по палой хвое, заложив руки за спину. Василиса в бессилии опустилась на корточки. Она не могла принять того, что все мужчины из поселения, которых она заманивала в лес, на самом деле мертвы. Съедены. Сожраны её милым лисёнком, которого она по ошибке считала другом.