У Василисы задёргался глаз, когда в ум закрались нехорошие подозрения.
– Вы так и не выяснили, кто причастен к исчезновениям?
В ответ хозяйка заведения залилась горючими слезами. Да, так и есть, личность злоумышленника не установлена.
– А попугаи эти привыкли, что их хозяева подолгу у меня в ресторане бывали. Вот и прилетают теперь сюда, ждут. Гадят. Противные птицы, – добавила кудрявая дамочка.
Затем слёзы с её щёк быстро испарились, и она металлическим, лишённым всякого сострадания голосом уведомила Василису и Хоанфи, что они не уйдут отсюда, пока не разберутся с вездесущими пернатыми тварями.
– Ужас, – сказала Василиса, когда хозяйка ушла, громко стукнув отъезжающей дверцей. – Мы ж тут до скончания веков пробудем. Как, она думает, мы одолеем полчища крикливых попугаев?
– А очень просто. – Хоанфи отложил в сторонку мытое блюдце, вздёрнул подбородок и с чувством собственного достоинства выпрямил воротник рубашки. – Не будь я великим повелителем стихий!
Василиса прыснула в кулак.
Впрочем, зря она над ним потешалась. Он, как выяснилось, умел говорить по-птичьи.
– А не проще ли по-человечески, на эльмирийском? – спросила она перед началом Великого Попугайского Совещания.
– Не проще, – скопировал её тон Хоанфи. – Видишь ли, аборигены проникаются к тебе куда большим доверием, если ты говоришь на их языке. А я собираюсь убедить этих птичек покинуть ресторан, привести веские доводы, аргументировать свою гнусную позицию… Попугаи легко внушаемы, дриада. Только не мешай, ладно?
Василиса фыркнула и гордо удалилась изучать старые запылившиеся журналы, которые были беспризорно свалены на столике под навесом.
А Хоанфи между тем принялся издавать странные звуки. Надрывные, раздражающие. Попугайские. Сковородку бы сюда и огреть его как следует по башке, чтобы заткнулся. Нет, что вы, Василиса вовсе не злилась! Хотя, если начистоту, то всё-таки злилась. Но отнюдь не потому, что её отстранили от «совещания». Хотя погодите-ка…
Василисе совсем не улыбалось быть на вторых ролях и вечно прозябать в тени, пока Хоанфи демонстрирует миру свои удивительные способности. Отнять бы у него и остальные дары, а? Глядишь, выпендриваться перестанет, начнёт чувства других воспринимать.
Она рассеянно пролистала верхний журнал из стопки, отложила его и наткнулась взглядом на мятую чёрно-белую газетёнку с громким объявлением на первой полосе. Проклятая деревня. Охота невидимки на мужскую часть населения. Пропажи или убийства?
Василиса поразилась тому, что может свободно читать на эльмирийском. Не говоря уже о том, что она прекрасно понимает здешнюю речь и в совершенстве владеет письменностью с самого своего пробуждения. Никто её не обучал, да и сама она, будучи дриадой, ни школ, ни курсов языковой подготовки не посещала. Тогда что? Тоже от Хоанфи при телепортации передалось?
Воодушевившись вдвойне, она завладела газетой и уселась в плетёное кресло. Вот оно, то самое, что не давало ей покоя с момента, как хозяйка поделилась трагедией: кто похититель? Кто этот безымянный убийца? Почему он истребляет только мужчин? Правда ли, что женщинами он не интересуется по той простой причине, что они безграмотны и не имеют достижений?
На все эти вопросы Василисе предстояло найти ответ. И одна из догадок уже вертелась на уме, жгла язык: лис-оборотень? Не может быть, чтобы он выжил после того, как планета сгорела.
Но факты неумолимо свидетельствовали об обратном: выжил, ещё как выжил. Наверняка взобрался на маяк вслед за Василисой, воспользовался транспортными качелями и пробрался на Эльмирию, гад такой.
Если дела обстоят именно так, на всю округу уже давно бы растрезвонили о девятихвостом пройдохе. Или, на худой конец, о милом маленьком лисёнке, который сводит с ума своим жалостливым, доверчивым взглядом. Ничего подобного не происходило. Значит ли это, что лис принял человеческое обличье? Под чьей же маской он, в таком случае, скрывается?
Извилины Василисы работали столь интенсивно, что она не сразу заметила: Хоанфи возвышается над ней со снисходительной усмешкой, переплетя на груди руки.