Возглас потряс округу. Побелка на высоких сводах пошла трещинами. Часть картин с запечатлёнными на них представителями монаршей династии подпрыгнула и, покачиваясь, криво повисла на гвоздях.
Масаронг поморщился.
– Недавно? Сутки прошли!
Упс. Похоже, в локации ночного города время текло несколько иначе, чем в Эльмирии. Бедняга Пирэйн. Вдвойне бедняга.
Уже волоча Василису по коридору, телохранитель вызвал Заклинателя Аномалий при помощи миниатюрного переговорного устройства. Заклинателя. Аномалий. Она проговорила это про себя несколько раз. И смешно, и страшно. Несладко же учёному придётся.
Рывком Масаронг забросил ученицу внутрь тренировочного зала, и она, не удержав равновесия, рухнула на лопатки. Благо, под лопатками обнаружился гимнастический мат. Было бы грустно заработать увечье, даже не начав драться.
– Да что на тебя нашло? – своим громовым голосом вопросила она. – Почему ты такой… резкий?
– А что мне делать? Ты у меня из головы не выходишь даже воздухом подышать. Ни на секунду не хочешь отлучиться.
– Поэтому ты собрался избить меня до полусмерти? Или как?
Масаронг без предупреждения бросился туда же, на мат, и, опершись на ладони, навис над Василисой в положении «упал-отжался». Брови нахмурил, губы сжал, взглядом своим чёрным сверлит, будто она ему по гроб жизни задолжала, а долг отдавать отказывается.
– Я собираюсь… Тебя… Вставай.
Грубо ухватив её за предплечье, он придал ей вертикальное положение, подошёл к высокой плетёной корзине и вынул оттуда шест, чтобы кинуть его Василисе.
– Лови. Сражаться будем.
Она поймала.
– Постой. Я же не переоделась в форму. – Теперь её голос звучал почти что нормально.
– Без разницы. Считай это повышенным уровнем сложности.
– Для начала хоть бы прежний, не повышенный, осилить. Но мне тебя так или иначе не победить. Я типичная неудачница.
– Неудачница – это не вечные поражения. Это когда перед лицом поражений ты сдаёшься, смиряешься и отказываешься даже лежать в направлении мечты. Улавливаешь разницу? Вперёд, ничтожество!
«Ах так! – подумала Василиса. – Ничтожество, значит? Учись подбирать выражения, гад. Да я тебя за такие слова по стенке размажу!»
Поведение телохранителя здорово её разозлило. На самом деле она вовсе не хотела драться, упоминание про неудачницу было лишь отговоркой, попыткой отложить спарринг на потом. Но этот негодяй сам напросился.
Неожиданно яростная атака для уставшего, голодного, несовершенного человека женского (то есть, по мнению некоторых, слабого) пола, пять быстрых неуловимых ударов, упругое дуновение ветра, невесть откуда взявшегося, – и вот Масаронг с совершенно смехотворным видом валяется на мате животом кверху.
А Василиса стоит рядышком, опирается на шест и тяжело дышит.
– Проиграл, – сдув прядь с лица, извещает она Масаронга.
– И что? С меня желание? – Он не спешит вставать и странно улыбается, будто задумал пакость.
– А пожалуй.
Теперь уже Василиса склоняется над ним, ища в его глазах ту степень обожания, которая поможет, поспособствует…
– Ты ведь знаешь, чего я хочу? – уточняет она.
Масаронг приподнимается на локтях, и этого хватает, чтобы сократить расстояние.
Внезапный горячий поцелуй в губы. Ни намёка на мягкость. Терпения и деликатности – ноль. Немного не то, что она хотела. Но тоже неплохо, да. И омут тёмных вод где-то на глубине её естества приходит в движение, и пугающе сладостная, тяжёлая волна поднимается со дна навстречу этому поцелую. Нет, какая там волна? Чистое цунами. Обрушится на зыбкий берег самообладания – и прощай, рассудок.
Надо прекращать.
Надавив телохранителю на плечи, она ласково и с некоторой неохотой укладывает его обратно на мат.
– Лежи и не шевелись, человек-портал. Ты должен открыться мне. Вот моё желание.
Масаронг обречённо вздыхает, позволяя потусторонней силе себя раскатать, расплющить, выжать и сделать призраком. И, наступив прямо на него, Василиса совершает переход.
Его отповедь про неудачницу запала ей в душу. Верно, она не станет сдаваться. Нужно держаться за главную цель, как за грот-мачту во время свирепого шторма. И пусть эта цель будет всегда на виду.