– Нет, – убивалась Василиса, – ну как я могла вас с господином Пирэйном обоих до обморока довести!
– Я бы не отказался от ещё одного такого обморока, если бы ему предшествовало то же самое, что в прошлый раз, – без единой эмоции на лице заявил Масаронг и отработанным броском передал Василисе отполированный боевой посох.
Глава 17. Особенности лечения временем
– Это ты прогнал из кладовки наше чудище? – допытывалась Василиса, нанося по Масаронгу удар за ударом. Тот мастерски отбивался. – Вот чем оно тебе мешало? Сидело себе спокойненько… Оно, между прочим, из тебя вышло.
– Не говори… мне… таких жутких… вещей, – с паузой после каждого слова отвечал тот, задыхаясь от интенсивности боя. – Откуда, ты утверждаешь, он вышел?
И телохранитель принца, и его усердная ученица оба раскраснелись, взмокли и выдохлись, но всё равно продолжали биться на шестах – причем столь горячо, будто сражались всерьёз, не на жизнь, а на смерть.
Казалось, прибудь сюда толпа зрителей, ни Василиса, ни Масаронг этого бы не заметили – так они были сосредоточены друг на друге.
– Монстр ещё и говорящий?! – неподдельно изумился телохранитель.
Он наконец отбросил палку и сел, приткнувшись затылком к стене и согнув ноги. Василиса покорно прошествовала туда же, примостилась между тренером и лесом деревянных гимнастических лестниц и горестно вздохнула.
– Всё так. Болтливый – просто кошмар! Имитирует потолочную люстру, насылает на меня дурные сны и постоянно жалуется, как сильно ты его при встрече огрел.
– Если хочешь от него избавиться, просто сделай разок, что он просит, – устало вымолвил Масаронг. – Это не только чудовищ касается. С людьми то же самое. Начнёшь раздувать конфликт – и они ещё долго от тебя не отстанут. Главное в искусстве ведения боя – знать, когда отступить, где прогнуться и поддаться, чтобы завоевать победу. Называется тактика. В повседневности та же история, только термин звучит немного иначе: тактичность.
– Ничего себе житейская мудрость! – Василисе она по нраву явно не пришлась. – А если я его боюсь?
– Страх – естественная реакция организма. Советую его принять и действовать, пусть даже страху наперекор.
– Ох, – сказала Василиса, укладывая голову тренеру на плечо. – Завидую тебе. Ты точно знаешь, чего от тебя ждут. А я… У меня полная неразбериха. И с монстрами, и вообще…
Когда она вернулась в свои апартаменты, она очень надеялась, что паук выполз на волю через специально открытое настежь окно. Но нет, фига там плавала, большая и сочная. Паук основательно оккупировал потолок и издалека походил на эдакую эксцентричную лампу, выбор приверженцев декаданса.
– Ого! – подивился стражник, на сей раз вошедший без шлема. – Вот это дизайн!
– Ого! – присвистнул Фанпайя, появляясь в проходе вслед за ним. – Моя дорогая невеста, а у вас есть вкус.
Принц вошёл, и у Василисы внутри всё оборвалось и полетело куда-то в пропасть. Зараза мохнатая, только попробуй сейчас выкинуть что-нибудь из своих штучек! Ноги поотрубаю!
К счастью, паук молчал и не двигался. Фанпайя покружил по спальне, заложив руки за спину и поглядывая на это чучело. Одобрительно крякнул, поиграл бровями (и проиграл – ему абсолютно, катастрофически не удавалась подобная мимика), после чего сообщил, что у него масса неотложных государственных дел и что ему, вообще-то, пора.
– Ах да, – опомнился он, задержавшись в дверях. – Спасибо, что зашили мою одежду. Смотрю, вы на все руки мастерица.
Она сдержалась, чтобы не закатить глаза. Проводила своего так называемого жениха, проследила за тем, чтобы охранник тоже ушёл. Убедилась, что в комнате она совсем одна, за исключением вышеозначенной «люстры». И позволила себе с продолжительным стоном упасть на кровать лицом вниз.
– Не печалься, душа моя, – прозвучал совсем близко густой, обволакивающий голос. – Время лечит.
Что конкретно лечит это вероломное время, голос не уточнил. Но когда Василиса перевернулась и взглянула на говорящего, стало понятно, что имелось в виду.
Мохнатое паукообразное подкралось без шума. Нависло над кроватью, лапы растопырило с намерением не то обнять, не то сожрать. Удивительно, как на этом этапе Василиса совладала с собой и не потеряла сознание. Но потом…
Потом она обнаружила, что со зрительным аппаратом паука творится какая-то хтоническая муть.