Василиса вздохнула и села на землю с ним рядом.
– У тебя совсем ничего не осталось, да?
– Разве что честь и достоинство, – косо улыбнулся тот. – Да ты не переживай, восстановлюсь. Так или иначе, теперь я глаз с тебя не спущу. Ты моё детище, почти всё в тебе принадлежит мне. Так что будешь слушаться меня, как миленькая. И отчитываться будешь за каждый шаг, понятно?
– То есть я теперь как принцесса в башне, а ты мой сторожевой дракон?
– Что-то вроде того.
Хоанфи тяжко поднялся и протянул ей жилистую руку.
– Учти, дриада, мало просто носить в себе дары. Их надо развивать. Может, тогда из тебя и выйдет толк. С сегодняшнего дня я намерен вплотную заняться твоим обучением. Никаких хождений по дворцу. Будем прерываться только на еду и сон.
– И на расследование! – вставила Василиса.
– Какое ещё расследование?
– Ну ты как с луны свалился, мастер Хоанфи. Исчезновения, помнишь? Я уверена, что к ним причастен лис. Оборотень, из-за которого я столько настрадалась. Если это и вправду он, его надо поймать. Ведь именно он отнял мою суть…
– Ладно-ладно, – сдался тот. – Дело о лисе тоже давай внесём в расписание. Ох и напряжённый намечается график!
Его улыбка померкла так же внезапно, как зажглась.
– Послушай, дриада. Ты ведь никому не рассказывала, как именно достались тебе дары? – тихо, словно бы с опаской спросил он.
Та помотала головой.
– Вот и не рассказывай, договорились?
И двинулись они втроём обратно – Василиса, Хоанфи и чувство нарастающей неловкости между ними.
Дул ветер. Волосы Василисы развевались и трепетали, как флаг, который узурпаторы втыкают в землю на завоёванной земле. Отныне своевольная девица будет покорна, не посмеет обесценивать его авторитет, и они больше не станут ссориться по пустякам. По крайней мере, он на это надеялся.
Во дворце и за его пределами летний раскалённый день вяло тёк к зениту. В знойном мареве столица выглядела какой-то потёртой, вылинявшей и нереальной.
В чужих окнах призраками колыхались белые занавески. Тени встопорщенных пальм медленно превращались в воспоминания. Песчаные колеи и булыжные мостовые плавились под неумолимым солнцем.
Кому-то жара нравилась. Кто-то от неё страдал. Между двумя этими лагерями царило непонимание, и не было на свете величины более постоянной.
Ошалевшие от жары обезьяны носились по матерчатым навесам рыночных палаток и воровали еду у не менее ошалевших торговцев. Попугаи затеяли брачные игры. Журчали фонтаны, приглушённо звучала музыка, в кофейнях под открытым небом старики безоглядно резались в карты, а туристы одиноко бродили по опустевшим улочкам, прикрываясь кружевными зонтами от палящих лучей.
Дворец же и вовсе как будто вымер. Василиса осторожно раздвинула шторы, а затем выглянула из спальни в коридор. Пустота... Только солнечная пыль роится в луче, бьющем сквозь стрельчатый витраж. Стража и та куда-то испарилась. Наверное, любители тяжёлых доспехов поковыляли переодеваться. Температура воздуха нынче просто зашкаливала.
– Уф, душно, – выдохнул Хоанфи, высунувшись в окно. – С меня уже пот ручьями стекает. Не возражаешь, если я приму ванну?
– Не вопрос, – беспечно отозвалась Василиса. – Но смотри, не утони.
Сначала он решил, что она издевается. Но нет. На поверку оказалось, что в ванне и впрямь можно утонуть. Прямо-таки безразмерная, она высилась посреди банной комнаты на четырёх мощных подпорках, выкованных в форме орлиных лап. Хоанфи сбросил с себя ненавистный балахон, забрался в ванну по приставной лесенке и предпринял попытку «погружения» в подпространство, чтобы добыть воды, как в былые времена.
Конечно же, ничего у него не вышло. Соединение потеряно, контакт разорван. Добро пожаловать в мир без магии, дружище!
– Василиса-а-а-а! – донёсся до неё обречённый вопль.
Вот теперь Хоанфи всегда так орать будет, чуть что не по плану.
Василиса отложила книжку, продырявленную гигантским пауком. Собиралась её склеить (не возвращать же Масаронгу в столь удручающем состоянии), но, видно, не судьба.