Ещё раз оглядевшись, телохранитель вновь обратился к женщине на песке, очевидно, уже мёртвой. Сделал глубокий вдох и вдруг странно дёрнулся, прижав кулаки к области ребер, словно его навылет поразило не то стрелой, не то пулей.
Выдохнул Масаронг зеленоватый перламутровый дымок, который прямо на глазах принялся свиваться в нити, тонкие шевелящиеся тяжи каких-то растений.
И устремились они не куда-нибудь, а прямиком к неподвижному телу Василисы-из-прошлого.
Василиса-из-настоящего с отвращением скривилась, ибо секундой позже зелёные нити нырнули утопленнице в ноздри.
– Бе, гадость какая, – озвучила процесс Дивина.
Она ещё что-то долго бубнила, хмурилась и осуждающе качала головой. У неё определённо не получалось смириться с мыслью, что телохранитель принца – извращенец, который недурно владеет запретной магией оживления.
Женщина на песке неожиданно содрогнулась. По её телу словно электрический ток пробежал. Она разомкнула губы и закашлялась, однако в сознание так и не пришла. Одно хорошо: цвет её лица перестал вызывать ассоциации с трупом. В тот же миг Масаронг вскочил на ноги, щелчком пальцев заставил тучи аннигилировать и прогнал радугу. Теперь он был самым обыкновенным жителем Эльмирии, забредшим на пляж по чистой случайности.
– Эй, смотрите, кого нашёл! – крикнул он двум высоченным парням, которые, как заправские бегуны, уже мчались к нему по песчаной отмели.
Пирэйн и Дадкалато, отметила про себя Василиса, наблюдая за ними из машины. Ничуть за триста лет не изменились. Один – вихрастый жизнерадостный олух, который частенько витает в облаках среди розовых единорогов, а другой – типичный зануда, который крепко застрял в своём сухом научном мирке.
Она робко подёргала Дивину за край кофты.
– Может, дальше не будем смотреть? Там, скорее всего, неинтересно будет.
– Согласна, – бодро отозвалась та, поворачивая ключ зажигания. – Если мы продолжим тут торчать, в мой любимый ресторан точно не попадём. В полдень туда не протиснуться. Там вечно толпы народа!
Машина времени тронулась с места и поехала, причём не по воздуху, не по кротовой норе и даже не по материи сингулярности, а всего лишь по песку. Потом по глинистой колее. Потом по асфальту. Василиса аж рот открыла.
А звёзды где? Где, спрашивается, гонка планет, бег пейзажей за окнами, ускоренная перемотка дней и ночей? Ни о чём подобном и речи не шло. Трейлер преспокойно катил из пляжа в город по заурядной битой дороге мимо сигнальных столбиков и подскакивал на выбоинах, абсолютно не выдавая своего истинного назначения.
Василиса высунулась в окно и оглядела бок машины: она как будто даже в размере ужалась.
– Что? Вау, да? – поддразнила подругу Дивина. – Я зачаровала трейлер на соответствие эпохе. Теперь он колымага обыкновенная, развалюха на последнем издыхании. Не бойся, не рассыплется. И нет, не жди, он не станет здесь в червоточины нырять, чтобы путь сократить. Не мой метод.
Не выпуская руля из левой руки, она обернулась к Василисе, оглядела её, насколько позволял обзор, и, кусая губы, пальцами правой сплела невидимый узор.
«Чпок! Вш-ш-ш! Дзвеньк!» – И ничего не подозревающая пассажирка обнаружила, что упакована в тесные синие джинсы с внушительной цепью на бедре, а грудь её буквально закована в укороченный чёрный блейзер, украшенный по талии рядком больших плоских обсидианов.
Полоска голой кожи на животе, неожиданно проколотый пупок... Василиса пришла в дикий ужас, приправленный рвотными позывами, и чуть не скончалась на месте, но затем вернула самообладание и с замиранием сердца обследовала уши и нос. Проклятье! Тоже проколоты.
Тогда она решила сменить тактику. К чему умирать самой, если можно придушить Дивину?
– Что? – прошипела она в унисон с негодующим в клетке гусем. – Я тоже должна эпохе соответствовать?
– Не только ты, – отозвалась та и с улыбкой от уха до уха вновь обернулась к подруге.
Губы у Дивины были чернее подвальной тьмы. Проколотые брови, подвергшиеся беспощадному перманентному макияжу, изгибались изящными дугами. На правой скуле одиноко чернела татуировка в виде оленьих рогов, а запястья, которые изобретательница продемонстрировала остолбеневшей Василисе, были покрыты наколками совиных перьев и черепов (черепа тоже совиные). Красиво. Жутко.