Панки, готы и маленький зелёный камнеед – думаете, не сочетается? Правильно думаете. Но в «Выпей-закуси» умудрялись сочетать что угодно.
Судя по ярко-зелёным ушастым принтам на стенах, хозяин заведения был подвержен влиянию культа камнееда. И в этом трогательном, милейшем окружении за столиками буянили не просто посетители, а весьма дерзкие посетители с эксцентричными причёсками всевозможных – по большей части, ядовитых – цветов спектра. Они носили джинсы, вымоченные в отбеливателе, тяжёлые ботинки с пряжками и куртки-косухи; фиксировали волосы бриллиантином; обвешивались цепями, отринув чувство меры, и прямо-таки пестрели татуировками.
Особняком от этих буйных чудаков мрачными кучками сидели другие, не менее эффектные ребята. Они одевались сплошь в чёрное, подводили глаза густым слоем туши и всячески косили под покойников, восставших из могил на свой последний раунд. Видок у них был, мягко говоря, не радостный. Глянешь на такого покойничка – и он, как пить дать, пошлёт тебе взглядом лучи смерти.
Вот у кого бы поучиться неприступности, подумала Василиса. И, оседлав высокий табурет, уложила локти на столешницу.
– А знаешь, – сказала она, – есть в этом месте что-то привлекательное.
– Чего? Что ты говоришь?! – заорала на неё Дивина. – Извиняй, подруга, нифига не слышно!
– Окей, просто забей! – развеселилась Василиса.
Сленг она схватывала на лету.
– Что предпочитаете, дамы? – осведомился улыбчивый женоподобный бармен с крупным жемчугом в ухе и ярко-салатовыми волосами. – Наши коктейли сведут вас с ума, а жареная курочка…
– Жареную курочку, будьте так добры, – перебила Дивина, улыбаясь ему хищно, во все зубы.
Две тарелки с ароматной курочкой предстали перед ней и Василисой всего-то через пять минут.
– Попробуй, цыплёнок гриль называется. Пальчики оближешь, – сказала изобретательница и жадно вгрызлась в солёную сочную мякоть.
Василиса последовала её примеру и принялась активно двигать челюстями. Спустя некоторое время она выдохлась, и на её лице прописалось выражение глубокого разочарования.
Дивина уже прикончила свою порцию и вытирала рот бумажной салфеткой.
– Что? Не жуётся? Да-а-а, – протянула она, – не повезло тебе. Обычно плохо прожаренная курочка попадается одному из сотни посетителей. Это своего рода рулетка.
Василиса осуждающе пялилась на неё с набитым ртом.
– И что же мне делать?
– Вот что я тебе скажу: не давись ты в угоду обществу. Общество – стервозная дрянь. Не оценит. И не пытайся пережевать то, что не жуётся, только потому, что того требуют правила приличия. Проглатывать тоже не надо. Выплюнь, просто выплюнь и наплюй на правила. Или ты позволишь, чтобы всякие условности портили тебе жизнь?
Василиса выпучилась на неё с откровенным недоумением. На философию потянуло? В насквозь прокуренном пабе, где завсегдатаи – развязные неформалы? Мда, не лучшее местечко для задушевных бесед.
Лишь сейчас она заметила возле подруги наполовину осушенный бокал с какой-то розоватой жидкостью. Поднесла к носу, принюхалась: алкоголь. Интересно, это ей бармен налил или какой-нибудь мутный тип, преследующий гнусные цели?
Василиса вгляделась в мужчину, который сидел на высоком стуле за спиной подруги. Он смотрелся относительно безобидно и, кажется, был занят своими делами. Значит, в бокале – что-то вроде комплимента от шеф-повара. Можно расслабиться.
Дивина отпила ещё. Судя по всему, нравоучений у неё накопилось порядочно.
– Я понимаю, что у тебя план и всё такое, – несло её. – Но позволь себе жить не только будущим. Оглянись, вдохни поглубже, живи настоящим. Потому что в противном случае, когда ты догонишь свою цель и обернёшься, за тобой будет выжженный путь. Пустота.
Жить здесь и сейчас? Окей. Почему бы нет? Василиса прислушалась к внутренним ощущениям: прямо здесь и сейчас в душе у неё бурлила новообретённая стервозность. Решив, что благоразумия с неё на сегодня достаточно, она подозвала бармена и велела принести их самый популярный коктейль.
– Ю-ху, так держать! – одобрила Дивина, оттопырив оба больших пальца. Этот жест явно противоречил её собственной «безалкогольной» установке.