– Просто забудь меня. Выброси из своей жизни. Ты же видишь, со мной трудно, – покаялся он. – Я вспыльчивый, резкий…
Но та лишь головой покачала и проворно вцепилась в него, чтобы не убежал.
– Ты не такой. Ты привык быть таким. В этом вся разница. Когда человек отождествляет свои привычки с собой, он сам же себя и ограничивает. И лишается возможности стать другим. Понимаешь?
Василиса заглядывала ему в глаза с пронзительным чистосердечием, она даже за руки его взяла. За обе руки, чтобы те, будучи довольно-таки своенравными, не наворотили дел.
Укротительница в вольере с тигром – вот то, как она сама бы себя описала. Было сложно подавить дрожь, подобрать верные, меткие слова. Показать этому сумасбродному идиоту: ты не один, я с тобой, я верю в твою светлую сторону. Так и ты, давай уже, поверь.
– Но этот… дух. Он что, так и останется с нами? – жалостно проронил Хоанфи.
– Что поделаешь? – вздохнула Василиса. – Придется вам достичь взаимопонимания. К тому же, ты ведь знаешь негласное правило: о мёртвых либо хорошо, либо никак. Так что не вздумай идти с ним на конфликт.
Тот проворчал что-то невразумительное и нехотя отправился в спальню. Правильно, пусть всё же приберётся (а то как швырять посуду, так мы мастера). Пусть с Дадкалато с глазу на глаз переговорят. Может, точки соприкосновения найдут, чтобы не доставлять ей, Василисе, лишних забот.
Когда она, едва зайдя в комнату, тут же намылилась к арке-порталу, брови у Хоанфи беспомощно сложились домиком. «Бросаешь меня, да? На произвол судьбы? Нет в тебе человечности!»
– А ты куда? – удивился он вслух.
– А мне в библиотеку надо. Точнее, в скалу. Не бойся, не задержусь.
– Да не боюсь я, – буркнул тот и понуро пнул мыском туфли крупный осколок хрусталя.
С призраком шута ему предстояла беседа (всего лишь, ха-ха), а на деле – драматическая словесная баталия. И потери в ней неизбежны. Либо дух уломает Хоанфи принять его, что называется, в свою семью, либо Хоанфи уломает духа – покинуть помещение.
Плохо им? Некомфортно? Ничего, не рассыплются. И к консенсусу всё равно придут рано или поздно, никуда им не деться. А их душевные терзания – бесценный жизненный опыт, между прочим. По-хорошему, Василисе за услугу ещё спасибо сказать должны.
Переживала ли она, что у мастера с шутом могут возникнуть разногласия? Разве что самую малость. Если Хоанфи серьёзно задеть, он запросто может измельчить мебель на щепки. Характер у него взрывной. Впрочем, свой лимит по порче казённого имущества на сегодня он уже исчерпал.
Худо-бедно убедив себя, что мужские разборки не повод для беспокойства, пока они не несут угрозы вещественному миру, она прошла через арку и очутилась на знакомой улочке. Её до самых флюгеров заливало рассветное солнце и наполняла безмятежность. Матовые камни стен, изысканное покрытие лестниц, редкие островки окультуренной зелени, небо и перистые облака – вот, пожалуй, из-за чего Василиса каждый раз так неохотно покидала локацию, чтобы вернуться во дворец.
Но куда больше ценила она одиночество и тишину.
В светлом одиночестве безымянного городка тоска отступала перед радостью, как поверженный противник. А от здешней тишины тянуло сразу и смеяться, и рыдать – по большей части, восторженно. Потому что именно здесь, на забытой людьми улице, ты внезапно отдавал себе отчёт, что изнутри у тебя, оказывается давно росла и ветвилась потребность в воздухе.
То самое чувство, когда кругом духота и углекислый газ, и надо бы срочно вдохнуть чего-нибудь другого.
Это дерево крепло незамеченным, вымахало в высоту метров эдак на пять. Но поскольку территория была довольно ограниченной, всё оно скрючилось, ужалось и стало понемногу усыхать.
А теперь твою жилплощадь вдруг щедро – и не исключено, что по ошибке – расширили. И без налёта всех этих сковывающих, социально обусловленных: «должна», «обязана», «соответствуй» – внутри у тебя сделалось так просторно, что дереву удалось развернуться, вытянуться во весь рост и начать цвести.
Василисе хотелось помедлить наедине с этим ощущением. Насладиться, подышать как следует. Но вот беда: Хоанфи без неё и шагу ступить не мог.
Ночь на носу? Дриада, поспеши, где тебя носит!