Преодолев стометровку под идиллическим небом локации, она ломанулась в проход, ведущий в спальню, и с разгону чуть не вмазалась в Хоанфи.
Тот, судя по всему, приступил к завершающей стадии переговоров, и был очень не рад, что его в такой ответственный момент прервали.
– Эй! – бросил он, гневно сузив глаза. – Я почти убедил твоего духа, что ему здесь не место. А ты… У меня из-за тебя важная мысль потерялась!
– Потерялась – и хорошо, – держась за бок, с одышкой произнесла Василиса. – Значит, не такая уж важная.
– Ты мне планы сорвала, злыдня! – понеслось ей вдогонку, когда она выскочила за дверь.
Дух Дадкалато сменил позу в ловце снов и невозмутимо пошевелил призрачными крылышками.
– Ну так что, продолжим? – с триумфом захватчика, чей набег вот-вот увенчается успехом, предложил он. – Давай-ка я ещё раз аргументирую свою позицию, чтобы у тебя больше не возникало вопросов.
Хоанфи бессильно опустился на табуретку и со страдальческим стоном провёл пятернёй по лицу. Лицо его было облагорожено катарсисом, печатью фатализма и интенсивной работой извилин, от которой, в сущности, мало толку, если имеешь дело с привидениями и женщинами.
Василиса между тем во всю прыть мчалась к скульптурному ансамблю, мимо которого они с Дадкалато однажды проезжали на веломобиле. В тот день ей подмигнуло какое-то рогатое чучело на козьих ногах. Галлюцинация? Как бы ни так. Сила взгляда. Вот это вернее.
Её бег по коридорам сопровождался извечным журчанием фонтанов, шелестом садовых крон под девственной лазурью небес, сладким щебетом птиц и… Цокотом когтей по плитам? Что?
Она затормозила и обернулась, обмирая от страха.
Позади в солнечном луче роилась пыль.
Ни души.
Василиса возобновила шаг, перешла на бег. И снова цокот. Тогда она припустила как можно быстрее – сердце едва не вылетало из груди, а в подреберье кололо и пекло так, что казалось, будто там развернули портал в ад. Зато от преследования, кажется, оторвалась.
Задыхаясь, она воспользовалась стеной в качестве опоры и сползла на пол. Прийти в себя и собраться с силами – это раз. Укрыться за кустом небольшой оранжереи, разбитой прямо посреди холла, – это два. Пусть стука когтей больше не слышно, хищник ведь вполне мог их втянуть и где-нибудь притаиться.
Главное, до цели Василиса добралась.
За плавным поворотом, в десятке шагов от оранжереи, она различила статуи. Вон фавн стоит, скалится. А вон грифон. И крылатая лошадь, и пожиратель снов, и лис, и дриада… Разношёрстная публика собралась.
Любопытно, почему до сих пор никого из них взглядом не оживили? Вроде, народ тут частенько околачивается, и не исключено, что праздно глазеет по сторонам. Это сейчас в коридорах почему-то безлюдно, а вообще чиновники шныряют здесь чуть ли не круглосуточно… Неужто они настолько поглощены служебными обязанностями, что ничего вокруг уже не замечают?
Или за пробуждение статуй полагается казнь?
Или пробудить их может не каждый?
Ох, подозрительно это всё.
Василиса перебралась поближе к выставке и остановилась напротив каменной дриады, долго не решаясь поднять взгляд и посмотреть ей в лицо. Что если не получится? Что если надежды окажутся напрасны?
Надежды… Они всегда ходят под руку со страхом, и в этом их слабое место. Хорошо бы их вообще не питать.
Набравшись духу, Василиса всё-таки уставилась на изваяние дриады. И стояла, не моргая, пару минут так точно. Ничего, решительно ничего не произошло.
Разочарование. Вот, что обычно следует за надеждами, лис бы их побрал.
Это что, задумка такая, что себе ты помочь не можешь, зато другим – сколько угодно? Ух, проклятые древние маги!
Вооружившись девизом: «Не себе, так ближнему своему», – Василиса отважно направила живительный взгляд на изваяние грифона. Тот уже заблестел умными, влажными глазами, раскрыл мощный клюв и попытался расправить крылья, когда процесс прервали на середине.
Сбоку от Василисы деланно кашлянули в кулак. Она подскочила от неожиданности, фокус сместился, грифон снова окаменел.
– Невеста моя, какая встреча! – осклабился принц Фанпайя.