— Что случиться?
— Пожар, например, — голос Мейза был абсолютно серьезен. — Вот яхта и загорится.
Бледный Рид перевел глаза на Као.
— А на катер — кто должен пересесть?
— Мы, — ответил Чой. — Эдди и я.
— А остальные?
— Матросов загоним в кубрик и запрем. Остальные и так будут сидеть в каютах.
Это сказал Мейз, и, переведя на него взгляд, я вдруг обратил внимание, что в вечно равнодушных глазах целлулоидного пупсика наконец появилось нормальное человеческое выражение. Это было выражение веселья! Он торжествовал победу, он смеялся над Ридом, надо мной, над Вирджинией, над всеми, кому суждено было остаться на борту. Но только глаза выдавали его настроение.
— Ларсона нет. Ты владелец яхты. То есть старший на борту, — продолжал Эдди. — Таким, как ты, положено сходить с погибающего корабля последним. Вот ты и сойдешь. Геройский жест, скажи спасибо! — Мейз хмыкнул.
— А команда? Она ничего не знает?
— И не узнает. Потому что ты и Бойд сейчас отправитесь в каюты.
— Не сейчас, — негромко произнес Чой. — Мне еще надо кое-что сказать мистеру Риду.
Он подошел к Эмерсону вплотную.
— Ты, помнится, сказал, что место китаезы на кухне? Знаешь, Рид, у нас есть еще некоторые традиции, кроме поварского искусства. Одна из них — не забывать об оскорблении, которое тебе нанесено. И отвечать на него соответствующе. — Као двумя быстрыми ударами, справа и слева, врезал Риду по лицу.
Голова у Рида мотнулась, на рассеченной губе показалась кровь. Чой отошел и сел к столу. Рид оглянулся по сторонам, постоял мгновение, а потом опустился на колени. Не от того, что Као так уж его сильно ударил. Просто, похоже, он был уже не в себе.
— Посмотри на него, Эдди! — усмехнулся Као. — Совсем себя в руках держать не умеет.
Я вдруг сообразил, что все еще держу бокал с виски, который мне дал Мейз. Залпом выпил и, подойдя к столу, поставил бокал на скатерть. Чой поднял на меня глаза.
— Тебе, Дэнни, придется составить компанию Вирджинии. Иди. Она заждалась.
— Мы с ней будем в каюте, когда вы подожжете яхту?
— К сожалению. Другого выхода нет. Иначе вы можете все рассказать команде, еще что-нибудь выкинуть. Да и свидетели живые нам не нужны.
— Я думал, ты ко мне лучше относишься, — сказал я. — А как насчет честности? Это же твое главное достоинство?
Као посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом.
— Самое интересное, Дэнни, что я к тебе действительно хорошо отношусь. Еще при первой нашей встрече подумал: экий симпатичный парень, как бы приспособить его к своим делам. И то, что ты тех двоих на Пали-Пасс расщелкал, мне тоже понравилось. И когда эта операция планировалась, попросил Эдди: будет возможность — сохрани Бойду жизнь. Толковый, славный малый, авось пригодится. Понимаешь, Дэнни, я не добрый и не злой, я просто всегда исхожу из соображений целесообразности. До сих пор было целесообразно держать тебя живым: мало ли что, а вдруг в самом деле понадобишься. Сейчас ясно, что целесообразнее тебя из игры вывести. Так что иди, пожалуйста, в каюту.
— Благодарю, — кивнул я. Краем глаза я заметил, что Эдди с «магнумом» в руке встает с дивана и, не дожидаясь лишних слов, шагнул к выходу.
— Постой, — окликнул меня Чой. — Знаешь, Дэнни, хочу тебе сделать небольшой подарок. На прощание. Надо же расставаться по-людски. И тебе понравится, и мне не так неудобно будет, — он показал на Рошеля, который по-прежнему без сознания сидел у стены, раскинув ноги, с залитым кровью лицом. — Тебе ведь не хочется иметь его соседом по каюте? Или его? — он показал на Рида, тот по-прежнему стоял на коленях посреди салона и всхлипывал.
— Не хочется, — честно ответил я.
Као подошел к Риду, приставил к его виску револьвер и выстрелил. Потом прошел к Рошелю, нагнулся над ним, приподнял за волосы голову, аккуратно вложил в безжизненно открытый рот ствол и тоже спустил курок. Выпрямился, положил пистолет в карман, достал носовой платок, вытер руку, которой держал Рошеля за волосы, и улыбнулся.
— У тебя впереди еще часа четыре, Дэнни. Проведи их так, чтобы не было обидно. Вирджиния — шикарная женщина. Я ее для себя берег, поэтому тоже Эдди попросил, чтобы с ней, по мере возможности, обошлись хорошо. Я сначала вообще думал ей жизнь сохранить, — он усмехнулся. — У меня домик на Оаху, небольшой, но очень симпатичный. Место спокойное, прислуга верная. Отвез бы туда. Была бы у меня своя птичка в бамбуковой клетке. Приедешь усталый — а Вирджиния тебя встречает в гостиной абсолютно голая, в руках серебряный поднос со стаканчиком виски, и ласково улыбается... — Као вздохнул и пожал плечами. — А сейчас думаю: зачем? Денег хватит на много-много хорошеньких птичек. Которые, вдобавок, ничего лишнего про тебя не знают, — он подмигнул. — Иди. Покувыркайтесь с ней от души. Эдди тебя проводит. Или хочешь присоединиться к этим двоим? — он кивнул на трупы.
— Не хочу, — ответил я.
Я был уже на пороге, когда снова услышал за спиной голос Чоя.
— Еще один вопрос, Дэнни!
Я обернулся.
— Улани ведь сбежала?
Я кивнул.
— И сбежала, конечно, с твоей подачи?
Я промолчал.
— Понимаешь, Дэнни, — сказал Као, — вариант с катером нами, конечно, продумывался. Но — в качестве запасного. И только, когда мы увидели, что в шлюпке девчонки с вами нет, стало ясно, что другого выхода не остается. Понятно ведь, что Улани позвонит в полицию. Ночью в темноте нас искать в океане не станут, а вот утром яхту Рида в порту будут уже ждать. Вот так, дружок, все в жизни складывается... Иди. Нам еще надо сообщить по рации ребятам, чтоб готовили катер.
Дверь в каюту заперлась за мной. Вирджиния, соскочив с кровати, бросилась навстречу.
— Дэнни! — тихо сказала она. — Ты жив! Тебя так долго не было, я уже решила, что все кончено.
— Я-то жив. А остальные...
Мы сели, и я коротко рассказал обо всем случившемся. Когда закончил, она обхватила голову руками.
— Так что, Као застрелил Эмерсона и Рошеля?
— Да.
— Он свихнулся, честное слово, свихнулся...
— Не скажи. Просто решил, что может купить много-много бамбуковых клеток.
— Что?
— Это отдельная история, — ответил я, — сейчас несущественная. Существенно сейчас одно — Улани. Единственный шанс — то, что она успела связаться с полицией в Гонолулу и лейтенант Ли ей поверил. Если нет...
— Ты на это надеешься? — горько спросила Вирджиния.
— А больше нам с тобой надеяться не на что. Не будем надеяться — изжаримся в роскошной яхте посреди Тихого океана.
— Предположим, Ли поверил...
— Тогда есть два варианта. Либо он устраивает засаду в порту, — не зная, что в этой засаде может сидеть до самой пенсии, — либо решит не терять времени.
— Что значит — не терять времени?
— Отправится на поиски прямо сейчас. Есть полицейские катера, попутные суда, моторные лодки, спасательные шлюпки, прогулочные катамараны, плотики, корыта, в конце концов... Мало ли что в этой жизни может плавать! Другое дело, что ночью яхту действительно искать бессмысленно — все равно ничего не видно.
— Свечку ему, что ли, в окно выставить?
— Или факелом посветить...
Стоп. Факелом посветить. Факелом. Факелом. Думай, Дэнни Бойд, думай. Посветить. Факелом. Посветить... На часах — четверть четвертого. Факелом...
— Ты не знаешь, в котором часу здесь светает?
Вирджиния пожала плечами — мысли у нее сейчас были о чем-то другом.
— Я раньше одиннадцати не встаю.
— Самое обидное, что я тоже, — сказал я. — Видимо, около пяти, а то и раньше.
Факелом посветить! Факелом!!!
— Знаешь, Дэнни, — тихо сказала Вирджиния, — выхода действительно нет. Као прав — нам остается только забраться в постель.
Факелом посветить!!!
— Слушай! Огонь... Не их огонь, а наш огонь. Где ванная — там?
Она улыбнулась.
— Спасибо, милый. Романтик мой! Да, ванная там.
— Быстро туда! Ванну наберешь до краев и влезешь в нее. Воду сделай попрохладней.