В не слишком большом вырезе зелёного платья Мэри можно было разглядеть тонкую золотую цепочку: на неё вместе с крестиком было надето кольцо. То самое кольцо, которое Томас подарил ей, которое она пообещала никогда не снимать...
Что ж, Мэри исполнила своё обещание.
Том, пошатнувшись, схватился за дверной косяк. Впервые в жизни ему пришла в голову убийственная по своей правдивости мысль: если Мэри стала балериной, - а он своими глазами это увидел - то она закончила балетную школу, если бы она его предала, то вряд ли бы продолжила носить это кольцо... Почему же тогда Томас поверил Мариусу и до сих самых пор верил ему, когда все доказательства говорили об обратном?
...Возможно, Томасу так было проще, он слишком боялся предательства, поэтому и совершил его сам ещё тогда, в далеком 1916 году, когда предпочёл поверить кому-угодно, лишь бы не ей...
Почувствовав резкую боль в голове, Томас понял, что начинает падать: образ жизни светской молодежи никогда не обещал своим адептам здоровья. Холодная и безучастная маска на лице Мэри тут же исчезла:
-Том, что с тобой?!- Мэри бросилась вперёд, чтобы удержать его от падения.
"Лучше бы ты этого не делала..."- такой была последняя мысль Томаса, прежде чем он окончательно провалился в темноту.
***
***
Счастье...
Томас не знал, что это такое. Слишком сложное и эфемерное понятие, что требовало для своего исполнения наличия огромного количества вещей.
Был ли он когда-нибудь счастлив? Возможно... Но воспоминания имеют со временем свойство стираться, и если человек не побеспокоится о том, чтобы создать новые, на место старых придёт пустота. Это и произошло с Томасом: в свои двадцать лет он успел, казалось, сделать все возможные и невозможные вещи, чтобы её избежать, чтобы не слышать голос своего настоящего 'я'... Томас стал искусным мастером в науке, изучающей ложь, предлагающей минутные радости вместо истинных.
...Сознание медленно возвращалось к нему, но, очнувшись, Томас не спешил открывать глаза.
'Как давно... Как давно я не был так счастлив! Интересно, я уже начинаю сходить с ума, или пока что замечаю за собой лишь первые признаки помешательства?'- Мэри положила ему на лоб холодное полотенце, чтобы сбить жар... Она держала его за руку.
'Хотя сумасшедшая здесь Мэри... Неужели ей до сих пор не всё равно? Зачем она так поступает?'
Томас пошевелился - Мэри тут же отдёрнула руку, попытавшись сделать вид, что всё это время она лишь разглядывала один из многочисленных цветочных букетов, которые находились в гримерке.
Их глаза встретились: Томас вздрогнул от того безразличия, что ему пришлось увидеть. 'Ясно, она просто мерила мне пульс, хоть и так неумело. Мэри меня ненавидит... Я её понимаю.'
-Добрый вечер, Томас. Вы не дали с собой поздороваться и вновь напугали меня до смерти. Приношу свои извинения за то, что вы, возможно, обнаружите синяки: я не сразу успела вас поймать, к тому же, дотащить ваше тело до этого дивана было довольно-таки не просто.
Томас молчал.
-Как вы чувствуете себя сейчас? Мне бы не хотелось показаться невежливой, но я очень спешу. Меня кое-кто ждёт.
На тонких губах Томаса заиграла нехорошая ухмылка, которая совсем не понравилась Мэри: ещё одно подтверждение того, насколько сильно он изменился...
-Пусть ждёт. Вы дали мне своё слово раньше, чем ему, так что я имею полное право на ваше время,- декабрьским холодом в глазах Мэри вспыхнул голубой огонёк:
-Вы не имеете никакого права. Может быть, раньше... Но точно не сейчас. Я оставлю гримерку открытой, не бросать же мне вас на улице? Но прошу вас уйти к утру завтрашнего дня. До свидания, Томас.
Наследник сэра Джеймса Томаса Фостера, два года назад начавший самостоятельную жизнь и переставший принимать от отца какие-либо денежные средства, что привело его к огромным долгам, так как зарплата помощника юриста в далеко не самой престижной конторе никак не могла позволить ему все те светские развлечения, что были просто необходимы для борьбы с его внутренней пустотой... Так вот, наследник сэра Джеймса Томаса Фостера, фактически отказавшийся от своего наследства, молча смотрел на то, как Мэри надевает дублёнку, дорогую дубленку кремового цвета, на то, как она берет своей маленькой рукой ключ с зеркального трюмо и направляется к выходу...