Воспоминания мягкой волной коснулись разума Томаса: спокойное с утра море теперь разбушевалось не на шутку.
... Свет. Боль в ноге. Где он? Говорят не по-эльмирски и много. Что же произошло?..
Его имя Томас Лоренс Фостер... Да, кажется, так.
Драка? Да, конечно, драка!.. Уехав после страшного унижения в Арьен, проведя две последние недели во всевозможных барах, спуская оставшиеся деньги со скромной зарплаты помощника юриста, Томас, в конечном итоге, нарвался на какого-то буйного господина. Да, ему же всадили нож в ногу...
Палата городской больницы для бедных, куда свозили пострадавших со всех концов города, кажется, содрогнулась от того больного, отчаянного смеха, что ей пришлось услышать.
-Доктор, быстрее, он пришёл в себя!..
Остальное Томас не так хорошо помнил: месяц, проведя в кровати, в комнате, полной всякого сброда, он просто существовал. Не жил, нет. Тогда он точно не жил.
Оказавшись на другой стороне медали, на самом дне, он понял, что так незаметно и наступил его конец. Томас мог сдаться и закончить свою жизнь как любой непутевый человек... Томас мог убить прежнего себя и начать всё с начала.
А люди? Что люди?.. В больнице для бедных они, по крайней мере, не прятались за условностями и не притворялись, имея намерение использовать его хорошее расположение к ним с наибольшей для себя выгодой.
Томас провожал по инерции рассвет за рассветом, закат за закатом, в тайне надеясь, что они хоть когда-нибудь прекратятся. Однако время не замирало, а жизнь не хотела стоять на месте, совсем не испугавшись сурового взгляда двух потухших глаз, когда-то лучившихся светом, точно два янтарных солнца.
...И вот Томас снова работает помощником юриста в какой-то конторе, только язык, на котором написаны документы, теперь неродной... Вот он с новыми друзьями гуляет по набережной, когда лёд сошёл с полноводной арьенской реки - только друзья его теперь настоящие, а в руке - трость как напоминание о прежних ошибках... И вот Томас, двадцатипятилетний коммерсант, оставляет всё, что имел: своих друзей, ставших деловыми партнёрами, их торговую компанию, тёплые, но такие пустынные вечера... Он стоит на палубе теплохода, всматриваясь в даль, убеждая себя, что цель его визита в Эльмир - вернуть отцу долг, но в тайне Томас уже давно знает: он возвращается, чтобы остаться... Даже если Мэри про всё забыла. В этот раз она точно забыла, иначе быть просто не может... А после - чай в кабинете главы районной администрации, вкус которого до сих пор убивает Томаса изнутри, поселив в его мыслях смутную надежду на новую встречу...
-Ты ведь её ищешь, да? Так иди уже скорее! Сколько можно топтаться на одном и том же месте?
Томас обернулся, с удивлением узнав в улице, на которую случайно забрёл, то место, где когда-то жила Мэри.
А голос принадлежал молодой девушке. Девушке, которая, склонив голову набок, так сильно походила на птицу.
***
В дверь постучали. Мэри, убрав волосы, упавшие на лицо, положила тряпку в ведро.
'И кто это может быть?'
Взгляду нежданного посетителя представилась не слишком приятная картина, как только свежевыкрашенная дверь нужных ему апартаментов, в которых он никогда до этого не был, открылась: Мэри Дерли, та самая балерина, что славилась своей неповторимой красотой и изяществом, перекрывавшими некие странности в её образе жизни и поведении, в самом обычном платье василькового цвета, с растрёпанными волосами устало смотрела куда-то помимо него. В квартире звучал детский смех - те самые странности...
-Рад знакомству с вами, мисс Дерли. Моё имя Чак Норрис Бати, я являюсь единоличным владельцем сети мануфактур по производству одежды лучшего качества.
-Добрый вечер, мистер Бати, что привело вас ко мне в столь поздний час?- Мэри посильнее запахнула пуховую белую шаль, слетевшую с её плеч: в коридоре было холодно.
-Данный разговор требует подходящей обстановки. Выходя из автомобиля, я увидел довольно неплохую кофейню на углу улицы.
-Могу ли я привести себя в подобающий вид?
-К сожалению, у меня не так много времени, а дело срочное.
Мэри, ещё раз внимательно осмотрев пришедшего, кивнула, давая своё согласие, на пару минут скрылась из вида, и вернулась уже одетая в зимнее пальто палевого цвета, обернув свою голову той самой белой шалью.