Этот профи делает большие звездообразные глаза, обнаружив в учебнике истории данные о потерях во Второй мировой войне: Советский Союз — 27 миллионов своих сограждан, а «суммарные потери США и Англии составили менее одного миллиона». Профи не понимает, он возмущен, он негодует: «Зачем сравнивать? Зачем? С какой целью?». Ему мерещится, что мы своими потерями гордимся. Это какое же надо иметь устройство черепной коробки, чтобы в великом горе, неизбывной скорби, пронзительной боли увидеть гордость, чтобы додуматься до такого мозгового выверта. Но ведь, во-первых, сравнения в учебнике нет, вот, мол, больше, чем в 27 раз, а есть простая констатация. А во-вторых, так издавна принято. Например, 28 сентября 1708 года недалеко от Пропойска близ деревни Лесная произошло сражение между русскими, которых возглавлял царь Петр, и шведами, которые шли на соединение с Карлом XII, который уже был на Украине. Мы одержали тут первую и замечательную победу в Северной войне, Петр назвал ее «матерью Полтавской победы».
Я вспомнил именно об этом сражении, потому что во время войны весной 1944 года мне довелось побывать и в Пропойске (о котором у К. Симонова есть шутливые стихи), и под Лесной. В своем военном дневнике нашел запись от 15 мая 1944 года: «По пути с поста Кирпенки на пост Берковича побывал в Лесной. Осмотрел там церковь и памятник в честь победы Петра над шведами в 1708 году, «матери полтавской победы», как значится тут же на доске, установленной на каменном постаменте 28 сентября 1908 года. Церковь немцы превратили в сортир. Внутри стены вьется лестница. Я поднялся по ней на площадку. С нее далеко видно».
И вот сейчас заглянул в знаменитую «Историю России» С. М. Соловьева: «У русских под Лесной из 14 000 человек было побито 1111, ранено 2856; у шведов из 16 000 по русскому счету взято в плен 876 человек, на месте побитых тел перечтено 8000» (кн. VIII, с. 208). И это для профи новость! Знать, и не слышал он ни о Соловьеве, ни о Карамзине, ни о Ключевском… Раньше такие ораторы возмущались некоторыми публикациями о тех или иных сражениях, где не было данных о наших потерях, и порой они были правы. Но вот данные приведены, но у них и от этого с души воротит, их и это возмущает. Всегда во всем они находят ужасную несправедливость. Ну что с ними делать, как им потрафить? А не лучше ли просто начхать?
Тем более что для полноты картины хотя бы той же мировой трагедии иногда полезно кое-что и сопоставить. Например, нашу землю фашистский сапог, хлюпая в крови, топтал три с лишним года, а земли Англии и США он и не коснулся. Или: на нашей земле ожесточение борьбы доходило до того, что более тридцати городов по нескольку раз переходили из рук в руки, а в Польше, Франции, Бельгии и других захваченных немцами странах не было ни одного случая такой борьбы, ни единого города.
А Дымарскому хочется, чтобы нашим детям рисовали примерно такую картину: ну была война, все, мол, сражались, ну были, конечно, потери, но — все герои, ну все молодцы… В. Мединский хорошо проветрил черепную коробку мыслителя: «Приведенные цифры говорят о том, что мы вынесли основную тяжесть войны. Война и победа для нас и для англичан с американцами имеют совершенно разную цену. Поэтому мы относимся к войне по-разному, поэтому мера ранимости при обсуждении любого вопроса ее истории абсолютно разная и степень восприимчивости народом этой темы у нас по болезненности несопоставимы ни с Англией, ни с Данией». И разумеется, с Америкой. То есть Мединский не проветрил, конечно, коробку мудреца, это невозможно — что еще за «ранимость» какая-то? — а только вдунул туда, в коробку-то, важную справедливую мысль. Но разве она там приживется…