Филип. Нет. Большой замок не поможет. В таких делах от больших замков никакого проку.
Управляющий. Скажите, вам что-то такое нужно, мистер Филип? Все, что я могу сделать?
Филип. Да нет. Ничего такого. Спасибо, что дал от ворот поворот этому придурку-журналисту из Валенсии, который сюда просился. Здесь и так придурков навалом, включая нас с тобой.
Управляющий. Но если хотите, я его потом запущу. Я сказал ему: комнат нет, и дам знать, если что. Будет тихо, можно и запустить, позже. Мистер Филип, вы себя берегитесь. Прошу. Вы знаете.
Филип. Да я нормально держусь. Так, только иногда накатывает.
Тем временем Дороти Бриджес успела проснуться, наведаться в ванную, одеться и вернуться к себе. Она садится за печатную машинку, потом поднимается с места и ставит пластинку. Звучит баллада Шопена ля-бемоль мажор, соч. 47. Музыка доносится до Филип а.
Филип (Управляющему). Секундочку, я сейчас… Вы же хотели заняться его вещами? Если кто-то придет и спросит меня, велите ему подождать, хорошо?
Управляющий. Я велю горничной, она все перетащит.
Филип идет к двери номера Дороти и стучится.
Дороти. Заходи, Филип.
Филип. Если позволишь, я бы немного выпил.
Дороти. Пожалуйста. Сделай одолжение.
Филип. У меня две просьбы к тебе.
Пластинка закончилась. Видно, как Управляющий покидает соседнюю комнату, после чего туда входит Горничная и принимается складывать на постель вещи Престона.
Дороти. Какие, Филип?
Филип. Во-первых, съезжай отсюда, а во-вторых, возвращайся в Америку.
Дороти. Ну, ты и нахал. Наглец. Ты еще хуже Престона.
Филип. Я серьезно. Тебе здесь больше не место. Я не шучу.
Дороти. А мне было так хорошо с тобой. Филип, не надо этого. Прошу тебя, дорогой, не надо.
Дверь в соседнюю комнату открыта. На пороге появляется Солдат Уилкинсон в мундире Интернациональной Бригады.
Уилкинсон (Горничной). Могу я видеть товарища Роулингса?
Горничная. Проходите, садитесь. Он велел подождать.
Уилкинсон садится на стул, спиной к двери. В соседней комнате Дороти снова ставит пластинку. Филип поднимает иголку; пластинка бессмысленно крутится дальше.
Дороти. Ты же выпить хотел. Пожалуйста.
Филип. Теперь – не хочу.
Дороти. Что с тобой, дорогой?
Филип. Понимаешь, я серьезно. Ты должна уехать.
Дороти. Обстрелов я не боюсь. Ты же знаешь.
Филип. Дело не в них.
Дороти. А в чем тогда, дорогой? Я тебе не нравлюсь? Я так хотела, чтобы ты был со мной счастлив.
Филип. Как же мне тебя убедить?
Дороти. Никак. Я не уеду.
Филип. Я распоряжусь, чтобы тебя перевезли отсюда в «Викторию».
Дороти. Ни за что.
Филип. Ну, почему мы не можем поговорить?
Дороти. Да кто же тебе мешает?
Филип. Я не умею с людьми разговаривать.
Дороти. Дорогой, это все твои комплексы. Сходи к психоаналитику, тебя там сразу вылечат – моргнуть не успеешь. Это очень просто и увлекательно.
Филип. Ты безнадежна. Но такая красавица. Я просто обязан тебя отсюда вытащить. (Ставит иголку обратно, заводит патефон.)
Филип. Прости, я сегодня хандрю.
Дороти. Наверное, печень опять шалит, дорогой.
Пока играет пластинка, мы видим, как у двери комнаты, где работает Горничная и сидит молодой человек, кто-то останавливается. Это мужчина в берете и плаще. Прислонившись к косяку, чтобы лучше прицелиться, он стреляет в затылок юноше из длинноствольного пистолета системы «Маузер», Горничная вскрикивает: «Ай!» – и принимается плакать, закрыв лицо фартуком. При звуке выстрела Филип толкает Дороти на кровать, а сам, с револьвером в правой руке, идет к выходу. Открывает дверь и, пользуясь ею как прикрытием, осматривается по сторонам. Потом поворачивает за угол и входит в комнату. Увидев у него в руке револьвер, Горничная вскрикивает еще раз.
Филип. Да не блажите вы. (Подходит к стулу, поднимает голову сидящего Уилкинсона. Голова падает обратно.) Твари. Грязные твари.
Заметив, что Дороти прошла за ним до дверей, он выталкивает ее из комнаты.