Не зная, что и думать, мужик отступил. Такая вот у меня секретная тактика: сбей с толку и беги, пока думают.
Я вытащила свое самое мощное оружие и прошипела Рейесу на ухо:
- Будешь сопротивляться, поджарю шокером.
Он глянул на то, что я держала в руке:
- Это телефон.
- А у меня тут приложение. Тебе светят судороги и кратковременная потеря памяти.
Улыбка Рейеса стала шире. Зацепив пальцем петлю для ремня на джинсах, он притянут меня к себе.
Видимо, дядя Боб решил наконец присоединиться к веселью. Со скучающим видом он неторопливо подошел к нам.
- Что тут у нас?
Я подняла руку:
- Все под контролем, детектив.
И тут пришло сообщение от Куки:
«Похоже, я совсем не умею анализировать ситуацию».
Господи, ну как же вовремя! Я тут вовсю занята тем, что лапаю своего мужчину.
«Как и выбирать подходящее время», - напечатала я в ответ и снова взглянула на Рейеса:
- Урок усвоил, сэр?
Вокруг меня, как обжигающий ветер, клубились хаотичные порывы зависти. Ведь это из-за Рейеса бар наводнили женщины. Если бы взглядом можно было убить, я бы корчилась в муках, задыхаясь и хватаясь за горло. И как минимум один глаз у меня бы уже точно выкатился из орбиты.
- Вы не можете арестовать Рейеса только потому, что эта овца на нем помешалась, - заметила одна из посетительниц.
Они знают, как его зовут? Вечно я обо всем узнаю последней.
- Ну да, - отозвалась я, отпустив Рейеса. – Она права.
Он прижался ко мне.
- Нет, не права.
Видимо, мужик наконец-то решил взять собственную жизнь в свои руки, схватил меня за плечо и спросил:
- По-вашему, это смешно?
- Вопрос с подвохом?
Однако на этот раз Рейес моей шутки не оценил. Шагнул ближе, дернул меня к себе и процедил:
- Не советую загоняться.
- Сэр, - начала я, пытаясь урезонить уже двух рассерженных мужчин, - вам стоит поговорить об этом с женой. И на всякий случай: половина присутствующих здесь – копы.
Мужик стал удивленно оглядываться по сторонам. Зато Рейес все еще кипел. Шагнул ближе, чтобы слышали его только мы, и сказал:
- Я не коп. И только что вышел из тюрьмы, где сидел за убийство. Если хочешь, пошли на улицу, я тебе подробно расскажу, что и как я сделал.
Мужик заметно побледнел.
- Циммерман! – рявкнул дядя Боб какому-то офицеру в форме. – Почему бы тебе не отвести этого джентльмена на улицу и не рассказать ему, как плохо он только что поступил?
- Но я же ем…
Дядя Боб наградил его убийственным взглядом, и коп выругался. Класс, теперь и этот взбесился. Причем явно собирался сорвать злость на несчастном мужике. Я надеялась, что все обойдется каким-нибудь штрафом. Вроде обязательных общественных работ или принудительных занятий по управлению гневом.
- Спасибо, дядя Боб.
- Мне пришлось тебя остановить. Думаю, как минимум половина присутствующих женщин уже планировала твою смерть.
- Наверное, ты прав. – Я повернулась к Рейесу, взяла его за руку и потащила к двери в кухню. – Ладно, я взяла себя в руки. Никто не пострадал, так что все путем. Но кто бы мог подумать! Поверить не могу, что ты подменяешь Сэмми.
Избавляясь от гнева, Рейес тряхнул головой:
- Я обедал. Твоему отцу был нужен повар. Я предложил свои услуги.
- Минуточку, а ты часом… не ломал Сэмми ногу?
Рейес тихо рассмеялся и только потом ответил:
- Нет. Уверен, что ногу Сэмми сломал сам.
Я кивнула в сторону зала:
- Ты в курсе, что у тебя тут фан-клуб?
- Ага, такое случается.
- Фигово, наверное, - поддразнила я.
- Ты вчера не пришла.
- Верно. Я… м-мм… разгребала бумажки.
- Ты в курсе, что врать мне бесполезно?
- В курсе, но я скорее не вру, а чуть-чуть недоговариваю правду.
Рейес остановился. Я прислонилась к барной стойке.
- За нами наблюдает твой дядя, - заметил он, глядя мне за спину.
- Это в его духе. Мы собираемся перекусить, а потом поедем на юг на место преступления.
- Езжай, если так надо. Не знаю, правда, что буду делать со всеми этими женщинами.
Во мне так быстро и так ярко разгорелась ревность, что Рейес резко втянул сквозь зубы воздух. Закрыл глаза и запрокинул голову, так же остро, как и я, переживая мои эмоции.
Я смущенно прикусила губу:
- Тебе это нравится, да?
- Нет, - вздохнул он. – Немного. Как будто сразу сотня лезвий бьет по коже и оставляет мелкие порезы.
- Ой, не очень приятно, наверное.
Опустив голову, Рейес уставился на меня исподлобья:
- Однажды ты поймешь, что я не похож на других.
- Вообще-то я это уже давненько поняла.
- Меня никто и ничто не интересует, кроме тебя. Так что у тебя с рыжей?
У меня свело живот уже от того, что он вообще заметил шевелюру Джессики. Рейес опять сделал резкий вдох.
- Извини, - кисло пробормотала я, стараясь обуздать разгулявшуюся ревность. – В старших классах мы были подругами. Закончилось все не очень красиво.
Выражение его лица стало таким, словно он кого-то узнал, а затем ожесточилось.
- Так это она? – спросил Рейес.
- В смысле? Ты о ней знаешь?
Он посмотрел на меня сверху вниз таким взглядом, будто решал, сколько мне можно рассказать.
- Даже не зная, настоящая ты или нет, я чувствовал твои эмоции. Чувствовал все, через что ты проходила в детстве. Мачеха была для тебя постоянным источником боли. Несколько раз я подумывал сломать ей шею.
Я ужаснулась:
- Рада, что ты этого не сделал.
- А я не рад. Но она… - не договорив, он снова глянул на Джессику. – Такой боли я от тебя никогда не ощущал. Полнейшее, невосполнимое опустошение.
Я сложила на груди руки.
- Супер. Всю жизнь мечтала, чтобы ты узнал, какая я легковерная. Как легко меня обвести вокруг пальца.
Черты Рейеса смягчились, когда он приподнял мой подбородок.
- Ты ей доверяла. Считала, что можешь обо всем ей рассказать. Это не делает тебя легковерной.
- Дети, что тут скажешь, - насмешливо фыркнула я. – Кроме того, теперь у меня есть Куки.
- Хочешь, чтобы я рассек ей позвоночник?
- Кому? Куки?!
Рейес терпеливо улыбнулся, и я покачала головой, хотя его предложение было очень заманчивым. Может быть, даже более заманчивым, чем он мог себе представить. Наверное, это странно, но ненависти к Джессике я не испытывала. Ненавидела я ее поступок и то, во что она превратилась. Но еще больше я ненавидела тот факт, что мне до сих пор хотелось с ней дружить. Хотелось, чтобы она приняла меня такой, какая я есть. И не осуждала. Она была своеобразной рыжеволосой версией моей мачехи, а я против воли искала безоговорочной, безусловной любви, в которой мне вечно отказывали. Ужасно жалко звучит, но уж как есть.
Вот только с Джессикой у меня все это было. Пусть совсем недолго, но все-таки было. Для меня она олицетворяла солнце. Вместе мы смеялись и плакали. В обнимку от страха смотрели ужастики. Готовили блины и пиццу и пили гадкие растворимые напитки из бокалов для вина. А еще мы рассказывали друг другу свои самые сокровенные тайны. И однажды, когда мы ночевали у меня, она рассказала, что видела в коридоре призрак своей бабушки. Естественно, я тоже с ней поделилась. Сказала, что вижу призраков. Она показалась мне очарованной, заинтригованной, и я продолжила рассказ.
В то время я еще не знала, что я ангел смерти, но рассказала Джессике о своих способностях. О том, как помогала папе и дяде, разговаривая с жертвами преступлений, которые они расследовали. Как через меня переходили мертвые, если сами того хотели. Последнее, кстати, настораживало даже мой весьма гибкий разум.
В итоге я зашла слишком далеко. Я ее напугала.
Нет. Потеряла.
Поначалу Джессика испугалась, потом обиделась. А потом и вовсе вела себя так, будто ей противно, что я такая сумасшедшая. Что я верю, будто у меня есть какие-то суперсилы. Ее реакция настолько меня поразила, что я даже не возражала, когда она позвонила родителям и попросила забрать ее домой. Не возражала, когда она ни разу не перезвонила мне за выходные. Не возражала, когда на следующей же неделе в школе она стала собирать последователей, объявив, что я спятила и притворяюсь ведьмой, и назвав меня лицемеркой и ханжой. Тогда я и понятия не имела, что такое ханжа. Но если бы знала, то поняла бы, что ко мне это обвинение не имеет ни малейшего отношения. По крайней мере назвать меня ханжой уж точно нельзя. Вот так, в мгновение ока, нашей дружбе пришел конец.