— Это вы для моего же блага, знаю, — почти пропела я в ответ. — А я для вашего же блага насыпала в заварку снотворного. Вы отлично выспались, не правда ли? Особенно Кевин.
— Лив, мне жаль.
— И мне жаль, мама. Но домой идти я не хочу, вот ничего пока не могу с собой поделать. Вернусь завтра, когда устану достаточно, чтобы забыть об этом пустячке хотя бы на время. Это тоже для моего блага. Надеюсь, ты поймёшь.
На этом я закончила разговор, нажав отбой, потому что сказать было больше нечего. И потому что в одном из шкафов наконец-то обнаружилась картошка. Можно было приступать к готовке.
Мурлыкая себе под нос популярную нынче песенку, прицепившуюся ещё по пути в библиотеку, я разрезала упаковку, вытряхнула рыбу на тарелку и вооружилась пинцетом. Филе оно, конечно, филе, но лучше лишний раз всё проверить, чем потом неромантично и вообще неэстетично выплёвывать кости. Тихо стукнула дверь.
— Проводил. Это было даже не так страшно, как завтрашняя разборка с Шеттом.
— Ты, вроде бы, хотел сказать, что в конце подобного ужина предполагается десерт? — с улыбкой поинтересовалась я, не отрываясь от поиска оставшихся в рыбе косточек.
— В холодильнике вроде бы есть эклеры. Или мне показалось?
— Не этот десерт, — снова улыбнулась я, выпрямляясь и откладывая пинцет.
— А этот… совсем не подходит?
— Посмотрим, — сжалилась я, отодвигая подсоленную рыбу в сторону и принимаясь за лук.
Я никогда не была хорошей, вот в чём заключалась правда. Тёмная — так меня назвал демон, и зацепил самую суть. Я годами старалась быть по-настоящему другой, но она, эта суть, всё равно вырвалась на свободу. Возможно, я старалась недостаточно или вовсе плохо, но какое это теперь имело значение? Да и стоило ли стараться лучше? Собственно говоря, во имя чего?
Радоваться браку с Кевином, с этим… этим… Мне дико хотелось назвать его скотиной или ещё как-нибудь покрепче, но это было бы не совсем правильно. Он всего лишь продукт среды, в которой вырос, и в её рамках был, пожалуй, вполне хорош. Будь я продуктом той же среды, наверняка была бы счастлива его заполучить. Дилан оказался чертовски прав, когда говорил, что меня зря увезли в столицу. Но сделанного не переделаешь, и мне нужно идти другой дорогой.
Без слёз в пути не обошлось, разумеется, но причиной их был в этот раз только и исключительно лук. Ну, и ещё моя собственная неосторожность — рукавом надо было слёзы смахивать, а не ладонью.
— Картошку почистишь? — забывшись, поинтересовалась я, ставя сковородку на плиту. — Ой, забудь, я сама.
— Не доверяешь?
— А стоит? — хмыкнула я, в очередной раз шмыгая носом.
— Не в этом случае, пожалуй.
— Ты вообще никогда ничего не готовишь? — всё-таки полюбопытствовала я, наблюдая, как тает, растекаясь по сковородке, масло.
— Кофе. Чай ещё могу заварить.
Ну да. И чему я, собственно, удивляюсь? Мой братец тоже готовить не умеет совершенно. То есть, почистить-то картошку может, но вот что с ней делать дальше — понятия не имеет. И чистить бы не научился, но после смерти отца мама слегла, а я одна… не совсем справлялась, ему приходилось помогать.
— Уже неплохо, — пожала плечами я, помешивая лук.
— Можешь меня научить.
— В другой раз, — отмахнулась я. — Сейчас слишком есть хочется.
Убрав с огня сковородку с немного поджарившимся луком, я водрузила на её место кастрюлю, и взялась за картошку. Не так уж и много её сюда требовалось. К тому же, по соседству с микроволновкой тут стояла и ломтерезка, и я, спасибо зануде Морису, даже умела ей пользоваться.
— Это будет что-то вроде рыбы под маринадом?
— Не совсем, — усмехнулась я. — Точнее, совсем нет. И вообще, не порти сюрприз, лучше кофе ещё свари.
Почистив картошку, я нарезала её тонкими ломтиками, на минуту забросила в кипяток, потом откинула на дуршлаг, и вернула на огонь сковородку. Пришла очередь рыбы слегка обжариться.
— Мне кажется, я где-то видел подобное блюдо.
— Не исключено, — задумчиво согласилась я, чуть покачивая сковородку, чтобы масло растеклось равномерно. — Я его подсмотрела в одной кулинарной программе, у довольно известного шефа. Может быть, ты даже и оригинал пробовал, и зря я надеюсь тебя впечатлить.
— Зря ты вечно в себе сомневаешься.
Я порадовалась, что жарящаяся рыба не позволяла отвлечься, даря отличную возможность спрятать лицо. Диагноз был слегка обидным, но точным. Я постоянно сомневалась в себе, потому что была совсем не такой, какой мне следовало быть. И пусть всякое желание исправлять это пропало, от привычки было так просто не отделаться.