— Любовь в этом расписании не значится.
— Точно, — кивнула я. — Но если подумать о любви, непонятным становится всё остальное.
— Боишься, что она закончится, и ты останешься ни с чем? — понятливо уточнила Тереза, подливая в наши бокалы. — Страшно поменять синицу в руках на журавля где-то в небе?
— Страшно, — признала я. — И тебе тоже страшно, так ведь? Потому ты и не подходишь… слишком близко.
— Здесь мне не страшно, — мягко улыбнулась Тереза. — Это история не про любовь. Так, про борьбу со скукой повседневности и хороший секс. Ну вот, чего ты краснеешь? Ты просто ещё не знаешь, как трудно в этой жизни найти хороший секс. Ненамного проще, чем настоящую любовь.
Я действительно чувствовала, что покраснела. И не из-за тепла и вина. Просто вот уж на эту тему точно никогда не говорила, и никогда не думала, что её можно обсуждать. Даже вот так, между нами, девочками. Или тем более вот так.
— Ты об этом вообще ничего не знаешь, — снова вздохнула Тереза. — И это плохо, потому что ты на самом деле девочка с характером. Ангел из тебя такой себе. Не надо, не спорь. Была бы ангелом, не оставила бы брата на ночь в подвале. Боже, да сиди! Я тебя не осуждаю, всё ты правильно делаешь.
Я смущённо плюхнулась обратно на стул, взяла бокал, чтобы чем-нибудь занять руки. Вот ведь, умом вроде бы понимала, что нехорошо так, а заставить себя устыдиться или тем более помчаться спасать Дилана не могла. И не хотела.
— То, что он сделал… ну… — пробормотала я.
— Ну, — махнула рукой Тереза, — то, что он сделал — это за гранью добра и зла. Для тебя. А для него вроде и нормально, ты же семейное имущество и не больше. Вот он тобой и распорядился, как посчитал нужным. И знаешь, что самое скверное? Ты никогда уже не объяснишь ему, что ты человек, а не имущество. Можешь только дать понять, что такое с тобой обращение чревато.
Лечь спать оказалось нетрудно, а вот уснуть — уже значительно сложнее. С полчаса провертевшись с боку на бок в маленькой, уютной и такой же безликой, как и гостиная, спальне на втором этаже, я встала и побрела на кухню. Лёгкое головокружение от выпитого вина прошло, теперь до ужаса хотелось водички. Это хоть немного отвлекало от мрачных мыслей о будущем.
Свет внизу не горел, а я всё равно пока не слишком твёрдо держалась на ногах. Потому споткнулась о складку ковра и едва не свалилась, чудом успела ухватиться за дверной косяк и практически кубарем влетела в кухню.
Кухня была занята. Не мне одной не спалось, и не мне первой захотелось пить. И когда я это сообразила, сразу же захотела сбежать, но было слишком поздно. Слишком эффектное появление лишило меня шансов тихо исчезнуть незамеченной. Секунду поколебавшись, я решила не позориться, делая вид, что ошиблась дверью или вроде того. В конце концов, в желании попить воды, пусть и посреди ночи, нет ничего странного или неподобающего, не в уборную же занятую я вломилась. И всё-таки… всё-таки почему это не мог оказаться хоть тот же Никас?!
— Воды?
— Да, пожалуйста, — кивнула я, переминаясь с ноги на ногу.
Очень надеялась, что он поставит стакан на стол. Глупо и по-детски, чего там, но поделать с собой ничего не получалось. Без того не очень-то умела общаться с людьми, а тут вообще не представляла, как вести себя. Умом понимала, что вот это как раз и есть тот случай, когда стоит применить обычную тактику: говорить как можно меньше и при первой возможности сбежать. И по иронии судьбы это было бы правильно не только в том мире, в котором выросла я. Но что-то меня удерживало.
Он стоял со стаканом в руке и ждал, когда я подойду и возьму его. Ничего такого, обычный жест вежливости. Или нет? Было в этой ситуации двойное дно, или оно мне только чудилось?
— Спасибо, — пробормотала я, забирая стакан.
— Тебе не кажется, что теперь ты имеешь полное право не принимать мнение своего брата во внимание?
— А вам не кажется, что в этой ситуации не очень-то важно, приму я его во внимание или нет? — к собственному удивлению выпалила я. — Важно, как на неё смотрит закон. С этим, к сожалению, всё однозначно.
— Уверена?
Я вздохнула. Летом после вступительных экзаменов в университет я перечитала кучу юридической литературы в поисках какой-нибудь лазейки. Но то ли мне ума не хватило её найти, то ли её в самом деле не было. Судя по судебной практике, скорее верным было второе.
За односторонний отказ от договора Дилану грозил приличный штраф, что было, конечно, неприятно, но в принципе терпимо, и судимость. И вот она-то уже становилась большой проблемой. С таким багажом на приличную работу можно было не надеяться, братцу пришлось бы разве что податься в дорожные рабочие. Даже на семейную ферму вернуться уже не получится — вся семья, все знакомые отвернутся от него.