— Как ты отнесёшься к приглашению на чашку кофе? — спросил он, когда я села в машину и закрыла дверь.
— Это будет свидание? — спросила я.
Кажется, сначала я хотела сказать, что у меня нет времени. Потом решила уточнить, куда именно для этого придётся ехать. А ещё промелькнула мысль придумать какой-нибудь отказ повежливей. Но сказала я то, что сказала, и не почувствовала ни тени смущения или сожаления. Да, я могу быть нормальным человеком, как ни странно.
— Да, — просто ответил он, а потом неожиданно уточнил: — Это тебя смущает?
— Меня смущает то, что меня это не смущает, — так же неожиданно, только уже для самой себя, призналась я. — Хотя должно бы, наверное.
— Ну, раз не смущает, тогда поехали.
— Куда? — всё-таки спросила я.
— Увидишь.
Толком испереживаться я не успела, приехали мы раньше. Центр города на самом деле не такой уж большой, когда уже или ещё не забит пробками. Вот только я тут совсем не ориентировалась. Знала несколько мест вроде библиотеки Магистрата, Музея Истории, да ещё оперного театра, в котором так ни разу и не побывала. К опере я была равнодушна… наверное, мне не случилось составить о ней собственного представления, но само здание всегда меня завораживало красотой и какой-то загадочностью.
Кафе, по виду очень старое, оказалось как раз напротив, но расположилось с торца здания, весь фасад которого занимали огромные окна роскошного ресторана. Я невольно залюбовалась залом в лучших традициях классики, несмотря на будний день заполненным роскошно одетой публикой.
— Такое себе место. Очень много пафоса, а кухня ниже среднего. Правда, сюда не ради неё и ходят.
— А зачем тогда? — удивилась я, не успев вовремя прикусить язык.
— Наряды и кавалеров выгуливать.
Я выскочила из машины прежде, чем с языка сорвался следующий, совсем уж неприличный вопрос. Его тут часто, поди, выгуливали. И красавицы, не такие, как я. При нарядах. О чём я вообще думала, когда соглашалась?!
Он поймал меня на втором шаге в сторону автобусной остановки, развернул и заставил посмотреть ему в лицо. Я замерла, как кролик, попавшийся удаву, даже дышать перестала. Удав долго молча смотрел в глаза кролика, а потом сказал:
— Не буду гадать, что именно ты сейчас себе придумала. Так что предлагаю пропустить вот эти много страниц, где ты некрасивая и все остальные «не», и всё-таки перейти к кофе.
— А я красивая?
Да, от этого вопроса пахло детским садом. Самое большее — средней школой и первыми танцами вечером после уроков, на которые я, кстати, так ни разу и не сходила. И глупо это было, пожалуй, но всё-таки хотелось услышать. Когда-нибудь. Вот хотя бы сейчас.
— Красивая.
— Тогда идём, — согласилась я.
Кофейня была действительно старая, и кофе здесь варили не в модной хромированной машине, а в раскалённом песке, по джанирской традиции. Зал был наполнен завораживающими ароматами незнакомых пряностей и сладостей.
— Никогда такого не пробовала, — озвучила и без того, наверное, очевидный факт я, глядя на принесённое официантом блюдо. — Как их есть?
— Руками.
— Конечно, — усмехнулась я, обдумывая, с чего бы начать пробовать всё это богатство. — И часто ты тут бываешь?
— Теперь уже нет. Раньше мы всегда заходили сюда с мамой после театра. Несмотря на все её старания, классической музыкой я так и не проникся. В отличие от классического кофе.
Кофе я тоже прониклась, даже раньше, чем сделала первый глоток. Запах его отличался, и не только от стандартной растворимой бурды, но и от того, считавшегося приличным, что варили в университетском кафетерии. А уж о вкусе и говорить было нечего.
— А я не бывала в театре, — созналась я.
— Хочешь сходить?
— Наверное, стоит, — улыбнулась я. — Вдруг проникнусь.
— Звучит пугающе. А может, заманчиво.
— Почему? — озадачилась я.
— Потом расскажу. Или ты сама поймёшь.
— Театр это же не кино, — подозрительно заметила я. — Там это не работает.
— Что не работает?
Его глаза смеялись. Всё он прекрасно понял, просто дразнил меня, заставляя вслух говорить о том, о чём я на самом деле не должна была даже догадываться. Как будто то, что мы вообще сидим вот так здесь, недостаточно бесстыдно нарушает все нормы приличий.
— Ой, да ты знаешь, — отмахнулась я, откусив половину небольшой штуковинки, украшенной орехами.