«Роде, для которого я был не только одним из главных начальников, но и другом, вряд ли предпринял бы что-либо касающееся эвакуации комнаты, не известив меня об этом, — так на этот счет рассуждал бывший обер-бургомистр Кенигсберга. — Думаю, что Роде вновь упрятал комнату в подвалы замка. Там она и осталась. Куда она могла быть вывезена? До января ящики с ней еще видели, но куда и как ее могли отправить в январе?! Ведь, во-первых, Кенигсберг уже был почти в полном окружении, а дорога, что вела в Пиллау, находилась под ожесточенным обстрелом русской артиллерии. Помню, что когда мне понадобилось увидеться с комендантом города Кенигсберга Отто Ляшем, то из своего бункера на Адольф-Гитлер-плац, где находился Штадтхаус, до бункера Ляша на Параден-плац, до которого всего-то и расстояние с полкилометра, мне пришлось добираться три часа. Как могли машины передвигаться по городу? И где вообще можно было добыть эти машины в те страшные дни?..»
Ах, эта замечательная Большая Тайна! «Увозить комнату, спасать, — бормотал доктор Роде, и его лицо цвета пепла искажалось болезненной гримасой, — но никто не дает разрешения на это… Но я ЗНАЮ, ГДЕ СПРЯЧУ „БЕРНШТАЙНЦИММЕР“». Кто не давал разрешение на эвакуацию Янтарной комнаты?.. Вот еще один очень интересный и важный документ: «Внимание! СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО! Транспорт: Кенигсберг — Данциг. Профессор доктор Андре, работник Кенигсбергского университета, вместе со своими сотрудниками получил ПРИКАЗ ОТ ГАУЛЯЙТЕРА ЭРИХА КОХА ПОДГОТОВИТЬ И ОТПРАВИТЬ под охраной доктора Ланге НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫЕ УНИВЕРСИТЕТСКИЕ И ГОРОДСКИЕ ЦЕННОСТИ. Поставку тары для ценностей осуществляет доктор Ланге. Содержание ящиков: картины — 60 ящиков 200x200x80. Хрусталь и столовое серебро — 240 ящиков размерами 100x100x80. Малые формы: керамика, медали, монеты… Светильники, мебель, литературные произведения (600 ящиков). Ковры, шпалеры и гобелены… Рыцарское снаряжение и оружие… Всего — 1605 ящиков. „ПРИМЕЧАНИЕ: ЯНТАРЬ И ЯНТАРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ (ЯНТАРНАЯ КОМНАТА) ПАКУЮТСЯ В ОТДЕЛЬНЫЕ ЯЩИКИ, СПЕЦИАЛЬНО ИЗГОТОВЛЕННЫЕ НА ЗАВОДЕ „БУРОВ, ПОМЕРАНИЯ“ (под управлением доктора Ланге). Померания, охотничий дом, Герман Геринг“. Ящики, полторы тысячи, да какие! Тут же и чертежи приложены. Материалы: цинк, дубовые доски и брусья, асбест, жидкое стекло; воздушные подушки. Эти ящики — не тонут, не горят. Может, это о них говорил г-н Поссе? Для каждой группы предметов — ящики особых размеров, обнаружив их даже пустыми, уже можно было бы судить, что находилось в них. Но где они?
Чем больше документов, сообщений, версий, свидетельств, тем дело становится не легче, проще, а сложнее. Были ли они, эти ящики, изготовленные в Померании? Доставлены ли в Кенигсберг? Загружены ценностями и вывезены ли из Кенигсберга? Под письмом Геринга стоит дата: 12 декабря сорок третьего года… Успели все сделать, как приказано, или нет? И вот еще странность: „Кох приказал подготовить и отправить“, а письмо подписал Герман Геринг! Распоряжение из Померании, куда, видимо, и должны были прибыть все эти ценности?! Значит, Кох поддался уговорам „толстяка“ и решил отдать все эти богатства под его покровительство, но… но вот еще одно, не менее важное сообщение, добытое Георгом Штайном с большим трудом в одном из германских архивов: „Обер-бургомистр города Кенигсберг. Телефон 32-68-66. Адрес для всех почтовых отправлений: Художественное собрание Кенигсберга в замке. Получатель: Господину тайному советнику Циммерману, музей императора Фридриха, Берлин… Весьма почтенный тайный советник Циммерман! Размещение предоставленных вами во временное пользование вещей, как вы увидите из прилагаемого перечня, в противовоздушном отношении является безупречным. Малые формы уложены в ящики (те самые, о которых идет речь выше? — Ю. И.), керамика, фарфор, медали, монеты, вместе с вашими картинами. Ящики находятся в Вильденхофе под Цинттеном в имении графа Шверина — абсолютно отдаленной местности. Средние форматы (7 картин) поставлены на первом этаже замковой башни — также в абсолютно надежном месте. Для этих семи картин я уже сейчас собираюсь заказывать ящики, конечно, при условии наличия досок (значит, не те ящики? — Ю. И.). Вот только две картины из-за их большого формата поставлены в особое бомбоубежище замка, также считающееся надежным. Обе миниатюры, „Кенигсвизер“ и „Розе“, упакованы в одном ящике и помещены в бункер за пределами замка. Это современный, с отоплением и вентиляцией, бункер, в котором размещены мои ВЕЛИЧАЙШИЕ ЦЕННОСТИ (картины Франса Хальса, К. Д. Фридриха и т. д.). Я бы рекомендовал вам ОСТАВИТЬ ВСЕ ЗДЕСЬ, так как тут надежнее, чем в Берлине. Я хотел бы задержать их отправку и отсоветовать вам, так как недавно два отправления в Берлин и Дрезден где-то пропали в результате воздушного нападения противника… Совсем иначе стоит вопрос о возможной ЭВАКУАЦИИ, который еще не возник для обсуждения и о котором нам НЕ ДАНО ПРАВО ГОВОРИТЬ. Всего десять дней тому назад Галль поручил своему чиновнику МАРЧУ ОСУЩЕСТВИТЬ ЭВАКУАЦИЮ ЦЕННОСТЕЙ ЗАМКА в г. КАССЕЛЬ, и это мероприятие уже находилось в стадии осуществления, однако, узнав об этом, обер-президент (Эрих Кох) тут же запретил осуществление этого мероприятия, чтобы не возбудить ПАНИКИ В НАРОДЕ. Во всяком случае, если что возникнет, я в первую очередь буду иметь в виду ваши картины. С наивысшим почтением к вам — ваш Роде. Кенигсберг, 12 августа 1944 г.“.