Жаль, не правда ли? Может, именно там и находится тот «янтарный бункер», до которого не докопались — предгорисполкома Хорьков порвал «Свидетельство на проведение поисковых работ», о котором нам сообщил Н. А. Кор(…)ов. Будто чья-то могучая воля, некая стоящая выше человеческого сознания сила охраняет сокровища: на профессора Брюсова будто затмение нашло, не отметил на карте города то место, где был бункер с сокровищами, который ему показал Альфред Роде. Тут пожарных срочно вернули с раскопок, а солдат, которых обещали, не дали; там надо было копать на большую глубину, а ковыряли землю слабосильным коммунхозовским канавокопателем. И что-то вдруг случилось с ученым, который так много знал, который столько обещал! Да, в Калининграде много изменилось, но так ли уж все изменилось? Центр-то города остался почти таким, каким и был, с еще многочисленными засыпанными битым кирпичом пустырями и развалинами, как и в марте-апреле сорок пятого!
Что-то странное происходило с доктором Штраусом. Как тогда показалось Арсению Владимировичу, Герхард Штраус не столько хотел что-то показать, сколько убедиться в чем-то очень важном, может быть, в том, что те заветные места, о которых он «все-все знает», русскими не тронуты. И вот странность: его все время тянуло в район медицинских клиник университета, многие из которых — массивные красные здания — сохранились. В задумчивости бродил он по Друммерштрассе, Коперникштрассе, по улице Вагнера, разглядывал руины новой Росгартенской кирхи и вновь выходил на Ланге Райе, где как бы оживлялся, все чаще и чаще останавливался, напряженно вглядывался в сохранившиеся дома, заглядывал в подворотни и дворики. Вот тут находилась знаменитая коллекция янтаря. Но вот, кажется, Штраус на что-то решился: на перекрестке двух узеньких улочек (Ланге Райе и Вагнерштрассе, видимо. — Ю. И.) показал перстом на хорошо сохранившуюся коробку с бетонными перекрытиями и сказал: «Вот в этом доме был Геологический музей». «Я в свою очередь отлично знал, где были все музеи и другие общественные здания города у немцев, — вспоминает о том дне Арсений Владимирович Максимов в своих записках. — А также знал, что угловой разрушенный дом-сосед и был „Янтарный музей“ самого Роде, о чем почему-то Штраус промолчал. Я спросил: „А этот дом на углу был Янтарный музей?“ Штрауса от этого моего вопроса даже передернуло как-то, он сразу не нашел что сказать, а потом как бы засмеялся и ответил: „Нет“. Как — „нет“? А я в свою очередь настойчиво повторил, что именно этот дом и был Янтарным музеем. Штраус злобно, с раздражением обернулся к Кролевскому и сказал: „Кто лучше знает Кенигсберг, я или ваш русский архитектор?“ Вечером, когда все члены комиссии собрались у Кролевского, я представил два плана города немецкого издания, где ясно и наглядно были показаны все городские общественные и административные здания под своими названиями. В том числе и Янтарный и Геологический музеи». Значит, Штраус соврал? Доктор, ученый, человек с именем? Значит, так надо было? Но кому это надо было?
Вскоре Штраус уехал. Ответственное поручение вождя выполнено не было. Некоторое время комиссия, и в особенности ее председатель, пребывали в смятении: ведь Янтарная комната не была доставлена «по назначению». Но, к счастью, в Кремле об этом не вспомнили, у вождя было много других забот: поднималась новая волна ожесточенной борьбы с «вредителями», «шпионами», «диверсантами», а лагеря были переполнены «русскими иностранцами» — солдатами и офицерами, воевавшими в бельгийских, французских, итальянских и норвежских отрядах Сопротивления. До Янтарной ли тут комнаты?
— «Здесь уместно напомнить, что двор Геологического и Янтарного музеев хотя и был расположен среди города, но полностью изолирован от постороннего взгляда, — читает Овсянов „Версию“ Максимова. — Так что во дворе можно было легко и скрытно работать. И еще одна особенность двора: она заключается в том, что тут находился гестаповский гараж, был глубокий подвал, в который по пандусам въезжали грузовые машины». — Закрывает папку. — Тут можно было свободно вести земляные работы, вывозя землю на грузовиках. Кстати, перед тем как покинуть Кенигсберг, гестаповцы загнали в гараж несколько грузовиков, груженных бочками с бензином, и подожгли. Может, тоже для маскировки каких-то ведшихся там тайных земляных, с подкопом под гараж и музеи, работ?
— Где же ты, Янтарная ящерка? — говорю я, глядя на Елену Евгеньевну. Та улыбается, пожимает плечами, потом будто что-то хочет сказать, но сдерживает себя. — Однако нам пора ехать. Может, в тайнике в Тарау если уж не Янтарная комната, то коллекции янтаря с Ланге Райе, 4?