КС. Неужели? Но почему тогда вся магическая Англия считает иначе, Гаг? Я читала об этом и в книгах.
ГП. А давайте посмотрим на эту историю внимательнее, Кейт. Вот нам рассказывают, что некий злодей напал на семью из отца, матери и ребёнка. Отец и мать погибли, а злодей исчез бесследно. Как об этом стало известно в таких подробностях? Если больше там и в самом деле никого не было, то неужели от ребёнка? Но меня никто никогда не расспрашивал о событиях той ночи. А если бы и спросил, то что может помнить ребёнок, которому было тогда всего год и три месяца?
КС. Действительно, это странно.
ГП. Если же кто-то наблюдал за происшедшим со стороны, то что он там делал, почему не попытался помочь и отчего нигде не упоминается его имя?
КС. Гаг, я не знаю, что сказать. Да я даже не понимаю, почему не задумывалась об этом раньше?
ГП. О, на последний вопрос есть несложный ответ. Вы не задумывались, потому что для вас эта история опиралась на безусловный авторитет Альбуса Дамблдора, великого светлого волшебника.
КС. А для вас?
ГП. У меня к нему совершенно иное отношение. Для меня он - гнусный вор.
КС. Как?!
ГП. Во-первых, он украл у меня детство. Дамблдор подкинул меня в семью маглов, которые знали о магии, но боялись и ненавидели её. Долгое время я жил у них на положении домового эльфа, голодный, плохо одетый и нагруженный тяжёлой работой.
КС. Это ужасно.
ГП. На самом деле их можно понять. Впоследствии нам удалось наладить отношения, к ним я не имею претензий. Но, как оказалось, в волшебном мире у меня немало родственников. Почему Дамблдор, мой официальный опекун, не выбрал достойную семью среди них?
КС. Он не объяснял этого?
ГП. Он уверял, будто дело в защите, которую даёт мне их дом. Однако с пяти лет я учился в магловской школе, то есть проводил вне дома больше половины дня. Это его никак не волновало. Да и за целых шесть лет на меня так никто и не напал. Из этого я делаю вывод, что "защита" была только предлогом, если она вообще существовала.
КС. Вы сказали "во-первых".
ГП. Во-вторых, Кейт, он украл у меня моё наследие. Вы очень снисходительны к моим манерам, но я веду себя не так, как подобает наследнику древнего рода.
КС. Вы чересчур строги к себе, Гаг.
ГП. Я объективен. Я потерял многие годы, причём самые ранние, когда многое даётся легко, и теперь должен навёрстывать упущенное тяжёлым трудом. Как в манерах, так и в изучении магии.
КС. Я слышала, что о ваших магических умениях отзываются с большим уважением.
ГП. А знаете ли вы, что Дамблдор пытался украсть и мою магию?
КС. ???
ГП. Вы слышали о моём незаживающем шраме от Авады, Кейт?
КС. Конечно, Гаг, это всем известно... постойте, мы ведь уже говорили, что всем известные вещи...
ГП. Именно. Во-первых, разве Авада оставляет шрамы?
КС. Э-э... но если вы её отразили...
ГП. Допустим. Но посмотрите сами на этот шрам.
КС. Но... его же практически не видно.
ГП. Он действительно долгое время не заживал, поскольку под ним был скрыт артефакт, несущий заклинание блокировки магических способностей.
КС. Это невероятно!
ГП. Он хранится сейчас в надёжном месте. Этот артефакт подавлял развитие моей магии семь лет.
КС. Но кто мог установить его вам?
ГП. А как вы полагаете? Если до Хеллоуина 1981 года я жил в любящей семье без шрама, после - у маглов, уже со шрамом, а в промежутке несколько часов находился у людей Дамблдора?
КС. Я, кажется, понимаю ваше отношение к нему, Гаг.
ГП. Вот поэтому, Кейт, я в конечном итоге и согласился участвовать в Триволшебном турнире. Чтобы дать мне такую возможность, Министерство провело в отношении меня процедуру эмансипации. Вы могли недавно прочесть в "Ежедневном Пророке" официальное сообщение о признании Г.Дж. Поттера совершеннолетним.
КС. О да.
ГП. Возможность избавиться от опеки господина Дамблдора для меня - вполне достойная плата за смертельный риск участия в турнире, рассчитанном на взрослых волшебников.
КС. Благодарю вас, Гарольд, за это интервью.
ГП. Это я должен быть вам благодарен.
КС. Надеюсь, в ходе турнира вы ещё согласитесь ответить на вопросы нашего журнала?
ГП. Если вы захотите этого, Кейт. И если у меня будет такая возможность.
Змеиное молоко, как же я замаялся с этим интервью! Текст мы шлифовали под вкусы читательниц столько времени, что от моей манеры говорить там ни хрена не осталось. Однако сами факты я отстоял. Всё, подготовка на этом закончена. Осталось выжить в турнире.