Прибывший первым Поттер сразу подвергся допросу членов жюри.
- Мистер Поттер, почему вы не спасли своего заложника?
- А кого мне было считать "своим"? В задании было сказано, что спасать я должен того кто мне, цитирую, "дороже всего". Ко всем, кто был в озере, я отношусь совершенно одинаково, ни одна мне не дороже другой. Вы уж тогда хотя бы ярлычок повесили: "Это для Поттера"!
Судьи примолкли, глядя на Дамблдора. Тот, помявшись, сказал:
- Вашим заложником была, разумеется, мисс Гермиона. Вы ведь уже спасали её однажды.
- Ваши слова имели бы смысл, если бы это она тогда спасла меня. Я был бы перед ней в долгу, который обязан отдать. А так - почему мне должен быть дорог человек, из-за которого я когда-то едва не погиб?
- Мистер Поттер, - вынужденно сознался Дамблдор, - но кого нам было назначить ещё? У вас же нет друзей в Хогвартсе.
- Почему бы было не спросить меня?
- А вы могли бы кого-то назвать?
- Разумеется.
- И... кто же это?
- Декан МакГонагалл.
- Что?! Вы хотите сказать, что профессор МакГонагалл вам так дорога?
- О да, господин директор, это то самое слово. Именно дорога. Всего один её визит обошёлся мне настолько дорого, что я расплачиваюсь за него уже четвёртый год.
Дамблдор с невозмутимым видом, лишь слегка нарушавшимся лёгким тиком, ровным голосом спросил:
- Вы что, издеваетесь над нами, мистер Поттер?
- Ну не всё же одному вам издеваться надо мной, господин директор.
***
Журнал "Ведьмополитен", 5 марта 1995 года.
Второй тур: вода - Гарольд Поттер отвечает на вопросы Кейт Стоунер.
КС. Здравствуйте, Гаг, очень рада снова приветствовать вас!
ГП. Взаимно, Кейт.
КС. Итак, наша редакция вновь завалена письмами. Всех интересует: что вы сделали со своей метлой, чтобы она летала под водой?
ГП. Кейт, ответ очень прост. Ничего. Это самый обычный Чистомёт, семёрка. Абсолютно ничего не мешает метле двигаться и под водой. Ну что может вода сделать дереву? Но почему-то до меня это никто не пробовал сделать.
КС. И это всё?!
ГП. Ещё две вещи. Во-первых, заклинание Головного пузыря, для дыхания под водой. Во-вторых, и это едва ли не самое важное, сушащие чары.
КС. Это действительно так важно?
ГП. Ну, представьте, Кейт, себя в мокром платье на несущейся метле...
КС. О! Ну конечно, это же будет страшно неприятно.
ГП. Можно отморозить... да практически всё.
КС. Очень хорошо, я поняла. И снова волнующий наших читательниц вопрос: почему вам вновь ставят такие низкие баллы?
ГП. Хорошо ещё, что меня вообще не исключили из турнира, Кейт!
КС. Вы шутите?
ГП. Не я. Некоторые члены уважаемого жюри считали, что раз я спас не своего заложника, то не выполнил задание и не имею права продолжать соревнование.
КС. И как же вам удалось убедить их?
ГП. Это сделал не я. Мадемуазель Делакур проявила истинно спортивный характер. Она заявила, что поскольку не только не спасла своего заложника, но и не могла самостоятельно вернуться на берег, то сначала надо исключить её. На это жюри не согласилось и заодно было вынуждено допустить к третьему туру и меня.
КС. А скажите, в чём же была сложность с заложниками?
ГП. Мне не сказали, кого я должен вернуть на берег. И вот представьте: я на дне озера, передо мной четыре девушки, двух я вообще не знаю, а ещё две не имеют ко мне никакого отношения.
КС. Но одна из них также учится на Гриффиндоре?
ГП. Парадокс, Кейт, состоит в том, что на моём факультете ко мне относятся хуже всего. Жюри мне в заложницы назначило мисс Грейнджер. А доброе слово от неё я последний раз слышал... да пожалуй что год назад.
КС. И что же тогда?
ГП. Тогда я просто решил спасать самую младшую из заложниц. Ребёнка, которому, как я позже узнал, не исполнилось и десяти лет. Да её вообще нельзя было так использовать!
КС. Гаг, с вами трудно не согласиться. И ещё такой вопрос: рассчитываете ли вы на победу?
ГП. Кейт, я должен выполнять правила. Правила требуют приложить все усилия для победы. Значит, мне нельзя допускать даже мысли о поражении.
КС. В таком случае мне вместе с нашими читательницами остаётся только пожелать вам удачи, Гаг.