Со слезами на глазах трибун слушал её историю, отражавшую её лучистое простодушие.
Глядя на собеседника, Гельвидий Люций добавил, выдав во взгляде какой-то новый свет: — Брат Марин, теперь я понимаю изобилие этой земли и красоту пейзажа. Все эти факты — чудо преданности, поскольку вы посвящаете всю свою энергию благожелательной земле. Вы много любили, и это главное. Многие годы я также был человеком сельской местности, но до сих пор я обрабатывал землю лишь в коммерческих целях. Теперь я понимаю, что отныне я должен также любить землю, если однажды я вернусь к полям. Сегодня я понимаю, что всё есть любовь, и всё требует любви.
Девушка, воодушевлённая его надеждами, слушала отцовские рассуждения.
Гельвидий Люций оставался там три дня, восстанавливаясь в этом неизменном покое. Это были часы мягкого спокойствия, где все земные горечи, словно по волшебству, успокоились в глубине его опечаленного сердца.
Иногда Селия испытывала желание передать ему нежные эмоции дочернего сердца, но какая-то странная сила, казалось, лишала её воли, давая понять, что любое откровение преждевременно.
Наконец, когда они расставались, трибун, окрепший и утешенный, сказал ей:
— Брат Марин, я уезжаю с разумом, потрясённым новыми расположениями и в обилии энергии, чтобы противостоять борьбе и печальным искуплениям, которые меня ждут на земле!… Молите Бога обо мне, просите Иисуса дать мне возможность и силы для применения на практике ваших советов.
Я возвращаюсь в Рим с мыслью творить добро, и эта мысль чарует мою душу. Я буду следовать вашим советам на каждом шагу, и с этой целью возможно, что Господь удовлетворит мои справедливые отцовские чаяния. Как только я смогу, я вернусь, чтобы приветствовать вас!.. Я никогда не забуду то добро, которое вы оказали мне!
Она взяла тогда его правую руку и с повлажневшими глазами поцеловала её. Этим жестом смирения трибун был восхищён и взволнован.
С тяжестью на душе она смотрела вслед коляске, увозившей его обратно в Александрию, пока та не исчезла вдалеке в облаке пыли.
И тогда, закрывшись в своём домике, она открыла маленькую деревянную коробочку, привезённую из Минтурнов, где она хранила тунику, в которой покидала свой отчий дом в печальный день изгнания. Среди нескольких вещей находилась жемчужина, которую отец привёз ей из Фосида, единственная драгоценность, которая у неё осталась после того, как она стала жертвой преступных амбиций Атерии. В слезах, она без конца перебирала в руках эти старинные и простые вещи своих нежных воспоминаний.
Возвысив молитвы к Богу, она молила его придать ей энергии, необходимой для полного осуществления своей миссии.
Вернувшись в Италию, Гельвидий Люций чувствовал себя словно омытым потоком новых мыслей.
Брат Марин в его глазах был совершенным символом апостольских дней, когда сторонники Иисуса действовали в мире от его имени.
Высадившись в Неаполе, Гельвидий направился в Капую, где был принят своими детьми с чрезвычайными выражениями любви.
Кай и его жена ликовали, констатируя его физическое и духовное улучшение, но находили странным, что он возвращается из Египта со столькими идеями милосердия и благотворительности.
Рассказав им о брате Марине и о соблазне, который он испытал в своём разуме, Гельвидий Люций добавил:
— Дети мои, я чувствую, что долго не проживу, и хочу умереть, согласно учению, которое я теперь ношу в своём сердце. Сейчас я возвращаюсь в Рим, где буду готовить своё духовное будущее, согласно своим новым убеждениям. Надеюсь, вы не будете против моих последних пожеланий. Я распределю наше имущество, и третья часть его будет передана в нужное время.
Остальное я использую, согласно своей новой вере. Я рассчитываю на ваше согласие в этом.
В глубине души Кай и Гельвидия причисляли отцовское преображение колдовству христиан, которые, по их мнению, могли злоупотребить его положением слабости и подавленности из-за многочисленных потрясений, которые он перенёс. Тем не менее, с благородством, присущим ей, жена Фабриция подчеркнула:
— Отец мой, я не осмеливаюсь оспаривать вопрос вашей веры, поскольку, помимо любого религиозного противоречия, существует наша любовь и ваше благополучие! Делайте, как вам более подходит. В финансовом плане вам не надо беспокоиться о нашем будущем. Кай — труженик, а у меня нет больших претензий. К тому же, боги всегда будут наблюдать за нами, как они делали это до сих пор. Поэтому можете действовать, и будьте уверены в нашей любви и нашем уважении решений, которые вы примете.