— Он сухо сделал внушение моей матери, обвиняя её, позвал меня в её присутствии, чтобы и я получила его внушения и советы, не разрешив мне искренне и откровенно изложить всё, как я это делаю сейчас.
— И что случилось с вольноотпущенником?… — спросил Кней Люций, желая знать конец истории.
— Он заковал его в железо, приказав Павсанию назначить ему то наказание, которое тот посчитает необходимым.
Привязанный к столбу, Сир был множество раз избит за преступление, состоявшее в том, что он научил меня любить всем сердцем и духом с нежным уважением всех традиций мира и семьи на алтаре молчаливой преданности и духовной жертвы.
На второй день его невыразимых страданий мне удалось увидеть его, несмотря на чрезвычайный контроль, который решили организовать за моей персоной.
Как в дни нашего счастливого спокойствия, Сир встретил меня радостной улыбкой, прибавив, что я не должна питать никаких чувств злобы или горечи к решению моего отца, считая, что его разум добр и великодушен, и что если мы не можем разбить тысячелетние суеверия земли, то не должны держать в своих сердцах неблагодарность.
Однако его страдания, — продолжила она со слезами воспоминаний, — разрывали мне душу.
Признавая болезненную ситуацию того, кто сконцентрировал все мои надежды, я дошла до того, что стала искренне проклинать своё привилегированное положение. Зачем мне всё внимание семьи и прерогативы моего имени, если душа-близнец моей судьбы брошена в тюрьму в ужасной ночи страданий?…
Я выложила ему свою внутреннюю муку и горькие мысли. Сир выслушал меня со смирением и нежностью, ответив мне, что у нас обоих есть пример — Учитель, который не от мира сего, и что Спаситель уготовит гнездо счастья на небе, если мы умеем страдать со смирением и простотой, как те несчастные из его мудрых и нежных речей. Он добавил, что Христос много любил, но ему пришлось пройти дорогой земного непонимания, одинокому и покинутому; если мы являемся жертвами предрассудком и преследований, то подобные страдания должны быть оправданы, если иметь в виду отклонения в нашем духовном прошлом, в древние времена, сказав, что Иисус пожертвовал собой во имя всего человечества, хоть его сердце незапятнанно, как лилия, и нежно, как агнец.
— Что такое наши страдания по сравнению с его страданиями на кресте жестокости и слепоты человеческой? — отважно говорил он мне. — Селия, дорогая моя, подними глаза к Иисусу и иди вперёд!… Кто лучше него сможет понять мягкую тайну любви через жертву?… Мы знаем, что самые счастливые — это не те, кто господствует и радуется в этом мире, а те, кто понимает божественные намерения и уважает их в повседневной жизни, когда те же самые существа кажутся нам самыми презренными и несчастными … К тому же, дорогая, для тех, кто любит друг друга святыми узами души, не существует предрассудков и препятствий в пространстве и во времени.
Мы всегда будем любить друг друга именно так, в ожидании света Царства Господня. Сейчас наступает момент тягостной разлуки, но здесь или где-то далеко, ты всегда будешь жить в моём сердце, потому что я буду любить тебя всю свою жизнь, как ничтожный червь, получивший нежную улыбку звезды … Разве могут разлучиться те, кто идёт вместе с Иисусом сквозь туман материального существования? Разве не обещал Учитель своего счастливого царства всем тем, кто страдает, обратив взоры к бесконечной любви его сердца? Смиримся и будем мужественны!.. За шипами открываются цветущие пути, где мы отдохнём однажды под светом бесконечности. Если сейчас мы страдаем, то должна этому быть справедливая причина, идущая от зловещего прошлого наших последовательных существований на земле. Но не она является реальной жизнью, а та, которой мы будем жить завтра, на безграничном плане лучистой духовности!..
Его утешительные слова укрепляли мою опечаленную душу, а я видела его изуродованное лицо и волосы, словно склеенные потом, сквозь которые просматривались бесконечные физические страдания, мучившие мою душу.
Несмотря на свою крайнюю бледность, Сир улыбался и утешал меня. Его урок терпения и веры был словно бальзам мне на душу, и это мужественное спокойствие должно было быть для меня ценным побуждением к нравственной силе перед лицом испытаний.
Я делала всё возможное, чтобы утешить его, доказывая своё глубокое и искреннее понимание смысла его слов, полных доброты и наставлений, понимание, которое я сохраню в своей душе навсегда.
Мы пообещали друг другу полное спокойствие и доверие к Иисусу, а также вечную верность в этом мире, чтобы соединиться на небесах.