Свет в изобилии, богато украшенные столы, ценные редкие цветы, экстравагантные украшения с Востока, известные певцы и танцовщики, представление гигантских антилоп, которые сражались с атлетически сложенными рабами на арене, приготовленной специально для этого действа, гладиаторы и артисты — всё смешалось в легионе приглашённых в прекрасную картину великого веселья.
Пригласив Императора обратиться непосредственно к его персоне и заинтересоваться её действиями, после некоторых усилий, Клавдия Сабина смогла привлечь внимание Гельвидия Люция, который казался отстранённым. Время от времени она любезно и вкрадчиво обращалась к нему, что вызывало раздражение патриция, боявшегося воспоминаний времени его юности.
Всё это время Лолий Урбик, предложив руку Альбе Люцинии, спокойно сопровождал её по длинным цветущим аллеям вокруг искусственного озера, которое блестело в свете ночи в общем неизмеримом сиянии.
Умышленно сдерживаемый Клавдией рядом с Императором, Гельдивий слушал щедрые речи Цезаря, который выказывал очевидный интерес к его персоне:
— Гельвидий Люций, — воскликнул Адриен с любезной и осторожной улыбкой, — как я рад вновь видеть вас в нашем окружении.
И указав на Клавдию Сабину, стоявшую рядом, добавил:
— Наша подруга говорила мне о вашей ценной способности к труду, и я вас с этим поздравляю. У меня теперь множество важных произведений в Тибуре, где мне понадобится помощь человека оперативного и интеллигентного, который оценил бы эту деятельность.
Конечно, эти постройки скоро придут к своему концу, но некоторые установки требуют помощи человека с хорошим знанием наших практических реалий. Я доверил Клавдии решение многих артистических проблем, где сияет её женская чувствительность, но мне нужна ваша помощь, преданная и упорная, в отношении административной части. Вам было бы приятно поработать с нашей подругой какое-то время в Тибуре?
Гельвидий сразу же понял трудную ситуацию, подготовленную для него.
По всей очевидности, он не мог с удовольствием принять подобное поручение, но желание Цезаря — это приказ.
— Августейший, — с почтением ответил он, — ваша доброжелательность делает честь моим усилиям. Уважение подобной ответственности в моих глазах — это долг сердца.
Клавдия Сабина изобразила добрую улыбку, удовлетворённо обратившись к Императору: — Спасибо, Цезарь, за выбор такого ценного сотрудника. Чувствую, что произведения Тибура будут непревзойдённым чудом Империи.
Польщённый, Адриен улыбнулся и по-дружески сказал, словно делая особую милость: — Отлично! Мы поговорим на эту тему в нужный момент.
И погрузив свой таинственный взгляд в гармоничные цветущие аллеи, где прогуливались множество пар, выражая свою радость, добавил:
— Ну, и что вы здесь делаете, молодые люди, слушаете речи, полные тоски и строгости?…
Развлекайтесь! Римская жизнь должна быть прекрасным садом удовольствий!…
Вынуждаемый обстоятельствами, Гельвидий Люций предложил руку фаворитке-соблазнительнице, медленно прогуливаясь в её компании под великодушным взором Императора.
Клавдия Сабина не могла скрыть неудержимых эмоций, которые внутренне угнетали её из-за ситуации, приведшей её к руке человека, вобравшего в себя все женские чаяния, и через несколько шагов она первая прервала царившее между ними тягостное молчание:
— Гельвидий, — почти умоляюще сказала она, — я отчётливо осознаю границы социальной ответственности, разделяющие нас, но возможно ли, чтобы ты забыл меня?
— Сударыня, — взволнованно и почтительно ответил патриций, — в глубине нас самих прошлое должно умереть. Если я когда-то обидел вас, я признателен вам за это забытье. Впрочем, любое сближение между нами было бы постылой и невозможной формой существования.
Фаворитка Адриена почувствовала всю решительность слов, обдавших холодом её тревожное и ненасытное сердце, но без колебаний ответила ему:
— Завоёванная женщина никогда не сможет считать себя обиженной. Руки, которые мы любим, не могут ранить, а что касается меня, то я никогда не забывала твоей любви.
Придав голосу смирение, она добавила:
— Гельвидий, я много страдала, но всю свою жизнь ждала тебя. Побеждённая и униженная в молодости, я не впала в отчаяние, чтобы с верой ждать твоего возвращения к моей любви. Или, может, ты хочешь уничтожить меня сейчас, когда я скромно предлагаю тебе все сокровища жизни, с усердием собранные для тебя?
Эти последние слова были отмечены глубоким отчаянием на её лице, и Гельвидий Люций, понимая её разочарование, твёрдо продолжил: — Вы должны понять, что я поклялся в верности и преданности существу благородному и верному, не говоря уже о том, что вы также связаны с благородным и достойным человеком. Или вы хотите порвать обет, данный перед нашими богами?…