— Но ты была вынуждена дать какое-то слово? — очень заинтересованная темой, спросила Альба Люциния.
— Никакого.
— А христиане разве не колдовали в твою пользу?
— Тем более нет. Они сказали мне, что добродетель молитвы находится в действии, которое она направляет к новому богу, которые верующие называют Иисусом из Назарета.
— Ах! — сказал ей Альба Люциния, вспомнив Иудею и убеждения своей дочери, — христианское учение мне не чуждо, но муж не выносит его, поскольку его заявления противоречат нашим богам.
Как следствие, я думаю, что прежде чем принять решение подобного рода, мне стоило бы поговорить с матерью и последовать её советам.
— Только не это.
— Почему?
— Потому что после того, как мы с Сальвией поговорили, я также пошла посоветоваться с матерью, но она, с её сектантским разумом и непреклонной откровенностью, была настроена враждебно к моим идеям, говоря, что римская женщина свободна от всех новых богов, поскольку она является безупречной матроной для общества и семьи. Несмотря на это, я решила призвать к его помощи и получила лучшие результаты.
— Моя мать, должно быть, права, — сказала переубеждённая Альба Люциния. — К тому же, я не могу решиться на скученность этих плебейских собраний.
Искренне желая помочь в восстановлении счастья своей подруги, Туллия выслушала эти рассуждения и деликатно возразила:
— Послушай, Люциния, я знаю, что твой темперамент не выносит собраний подобного порядка, но если хочешь, я пойду за тебя, как я пошла за себя … Эти собрания ведёт святой человек по имени Поликарп. Его слова говорят о новом боге с верой настолько чистой и искренностью настолько большой, что ни одно сердце не устоит перед духовной красотой его утверждений… Его выражения восхищают наши души и уносят в царство вечного счастья, где Иисус назареянский должен противостоять всем нашим богам, ожидая нас за пределами этой жизни с благословениями вечного счастья…
Я не христианка, как ты знаешь, но я воспользовалась этими молитвами и, в противовес тому, что утверждают, я свидетель того, что адепты Иисуса мирные и добрые люди!…
Супруга Гельвидия слышала эти предложения, полные любви, с расчувствовавшейся душой — И ты пойдёшь одна, без охраны? — восхищённо спросила она.
— К чему этот вопрос? Христиане являются жертвами досадных мер со стороны властей.
Поэтому, если речь идёт о личном счастье, я со всем доверием пойду туда.
— У тебя такое большое доверие в подобное провидение?!… — с интересом и признательностью спросила Люциния.
— Полное доверие.
И сделав выразительный жест, словно вспомнив о новом аргументе, она добавила:
— Послушай, моя дорогая: с тех пор, как ты говорила мне о склонностях Селии к этому учению, несмотря на нашу семейную тайну по этому поводу, почему бы тебе не доставить себе удовольствие сопровождать меня? Эти собрания проходят в старых катакомбах на Номентановой дороге, далеко отсюда. Я уверена в успехе этих молитв, и достаточно будет одного раза, чтобы покой нашёл дорогу к твоему дому и сердцу.
Перед перспективой вновь обретённого семейного счастья Альба Люциния чувствовала себя окрепшей обещаниями своей подруги, чья вера была глубока и заразительна, и она добавила: — Я подумаю над этим, и мы увидимся позже. А если тебе нужна компания, я согласна туда пойти.
Расставаясь, они с чувством обнялись, а длинная тень Атерии быстро удалялась, словно большой восточный занавес, после услышанной ею необычной беседы.
В обществе, подобном этому, где всегда и в силу этрусского влияния все классы призывали к невидимым силам и к сверхъестественному в самых разных обстоятельствах повседневной жизни, Альба Люциния принялась размышлять о благоприятной возможности, предложенной её подругой.
Находя определённое утешение в этой идее, она провела остаток дня в нерешительности и нравственных страданиях.
У неё появилось желание поехать в Тибур, чтобы вырвать мужа из опасной ситуации, в которой она был, но разум одержал верх над всеми тревожными заботами.
Ночью, когда все спали, она отправилась к домашнему алтарю, где распростёрлась у жертвенника Юноне, и в слезах попросила богиню поддержать её дух на столь трудном пути долга и добродетели.
IV
На Номентановой дороге
Неделю спустя после событий, о которых мы вам рассказали, мы находим Клавдию Сабину сидящей вечером на террасе своего дома в Риме, спокойно ведущей задушевную беседу с Атерией.