В ответ Сир взволнованно поцеловал ему руку.
Прежде чем отправиться в Велабр, один из самых бедных и популярных кварталов Рима, вольноотпущенник зашёл в префектуру преторианцев поговорить с ликтором Домицианом Фульвием, человеком доверия, чтобы просить его проинформировать инспектора о том, что он будет занят сегодня, и поспешил заняться перевозом вещей сына к себе..
Он чувствовал тревогу и подавленность в сердце из-за происходящих событий, и отдыхал прежде всего в вере, моля Иисуса даровать ему правильное вдохновение для решения всех проблем.
Что касается Туллии Севины, то, слегка разочарованная, она утром рассказала своей подруге обо всём произошедшем накануне вечером. Альба Люциния в удивлении выслушала её, чувствуя, как её сердце наполняется мрачными предчувствиями. Она позвала дочь в свой кабинет отдыха, но, отметив её спокойствие и получив обещание уважать советы отца, она постаралась успокоиться.
Прибыв в свой кабинет рано утром, Фабьен Корнелий принял с визитом Павсания, который в Риме руководил слугами в доме его зятя, и который настойчиво просил аудиенции с ним, почтительно представившись:
— Прославленный Инспектор, подчиняясь священным намерениям богов, я пришёл сюда проинформировать вас о серьёзных событиях, произошедших этой ночью.
— А что значит, серьёзных событиях? — явно взволнованный, спросил тесть Гельвидия.
Павсаний тогда рассказал ему о том, что случилось. С усердием ко всему, что касается имени и положения своего хозяина, и, насыщая свои утверждения льстивыми и преувеличенными выражениями почитания его авторитета и престижа, он заявил, что следил за двумя женщинами.
— Так, значит, Нестор христианин? — в восхищении спросил инспектор. — Я с трудом в это могу поверить.
— Хозяин, клянусь милостями Юпитера, я говорю правду! — ответил Павсаний, принимая скромную позу перед лицом власть предержащего.
— Гельвидий действовал в спешке, — сказал горделивый патриций, словно разговаривая сам с собой, — дав подобному человеку такие большие полномочия в рамках нашей деятельности; но сегодня же я приму необходимые меры, а тебя благодарю за твои добрые услуги.
Павсаний удалился, а Фабьен Корнелий, тем более не знавший о романе Сира с его внучкой, воспылал гневом на обоих бывших рабов, которые стали тревожить его семейный покой.
Воспользовавшись отсутствием зятя, который всё ещё был в Тибуре, он предпринял все необходимые на его взгляд меры, не колеблясь в исполнении своих решений по этому поводу.
В первые часы пополудня, подчиняясь приказам, исходящим из имперского правосудия, к общему жилищу, где проживали отец и сын, подошло отделение преторианцев.
Когда их вызвали, оба вольноотпущенника поняли серьёзность ситуации, догадавшись, что кто-то выдал их. Они обнялись во взаимной молитве, словно желая обновить свои обеты доверия и веры в божественное провидение, обещая друг другу максимум мужества и смирения перед лицом тревожных баталий, которые уже предвидели.
В присутствии солдат Нестор спокойно спросил командовавшего преторианцами ликтора: — Что тебе от меня надо, Помпоний?
— Нестор, — ответил начальник отделения, который знал его лично и был его другом, — я пришёл от имени инспектора Фабьена Корнелия, приказавшего заключить в тюрьму тебя и твоего сына, посоветовав тщательно следить, чтобы вы не убежали.
Затем, развернув пергамент, он показал им приказ, написанный его рукой, на что вольноотпущенник заявил:
— А ты, наверное, думал, что мы будем сопротивляться? Береги этот приказ и не беспокойся о своём мече, поскольку лучшим является оружие не того, кто командует, а того, кто подчиняется..
После этих слов узники предстали перед солдатами и направились к префектуре, где инспектор хотел любой ценой в частном порядке допросить того, кто помогал ему в его функциях.
Разлучённый с Сиром, который был помещён в прихожей под охраной преторианцев, Нестор был отведён в большую комнату, куда несколько минут спустя прибыл старый римлянин, выражая взглядом гнев, затронутый в своём достоинстве.
— Нестор, — грубо воскликнул он, — мне рассказали о серьёзных событиях, которые произошли сегодня ночью. Я не могу разобраться в ситуации, не услышав тебя, чтобы не использовать негативно разоблачение, которое мне преподнесли.
— Спрашивайте, мой господин, — сказал ему бывший пленник со спокойствием в голосе, — я вам отвечу со всей искренностью.
— Ты христианин? — с глубоким интересом спросил инспектор.