В определённый момент хозяин дома привлёк внимание своей жены к Нестору, устроившемуся в углу комнаты, с энтузиазмом говоря:
— Люциния, вот королевский подарок, который Кай прислал нам из Теребинта.
— Раб?!… — милосердным тоном спросила мадонна.
— Да. Ценный раб. Его мнемоническая возможность является одним из самых интересных феноменов, который мне было дано наблюдать за всю свою жизнь. Представь, у него в мозгу долгая история Рима с мельчайшими подробностями. Он знает наши традиции и обычаи, словно родился в Палатине. Я искренне желаю взять его на личное услужение, используя его в то же время для образования наших дочерей.
Альба Люциния смотрела на незнакомца, охваченная удивлением и любовью. В свою очередь, обе молодые девушки смотрели на него с восхищением.
Однако, выведя их из изумления, благородная матрона стала взвешенно размышлять:
— Гельвидий, я всегда считала домашнюю миссию самой деликатной в нашей жизни. Если этот человек доказал свои познания, он должен также доказать познания в своих добродетелях, чтобы мы могли доверить ему воспитание наших дочерей.
Перед таким разумным и своевременным вопросом ей муж почувствовал себя в затруднении, но Кай пришёл ему на помощь с просветительными речами:
— Я считаю себя гарантом, сударыня: если Гельвидий может оправдать его мудрость, я могу свидетельствовать его нравственные качества.
Альба Люциния, казалось, размышляла ещё какое-то время, а затем добавила с удовлетворённой улыбкой:
— Хорошо, мы примем гарантию твоего слова.
Затем грациозная дама посмотрела на Нестора с милосердием и нежностью, понимая, что если его угнетённый вид был видом раба, то его глаза открывали высшее спокойствие, полное странной решимости.
После минуты внимательного и молчаливого наблюдения она повернулась к своему мужу, сказав ему несколько слов почти неслышным голосом, словно просила его согласия перед тем, как осуществить некоторые свои пожелания. Гельвидий, в свою очередь, деликатно улыбнулся, кивнув головой в знак одобрения.
Повернувшись ко всем, благородная дама взволнованным тоном сказала:
— Кай Фабриций, мы с мужем решили, что наши дочери примут интеллектуальную помощь от свободного человека.
И взяв маленькую палочку, положенную в грубую восточную шерсть в углу комнаты, она слегка коснулась лба раба, таким образом подчиняя его семейной церемонии, которой они освобождали рабов в имперском Риме, воскликнув:
— Нестор, наш дом объявляет тебя свободным навсегда!…
— Дочери мои, — взволнованно продолжила она, обращаясь к ним обеим, — никогда вы не унизите свободы этого человека, который сможет выполнять свои обязанности, будучи независимым!..
Кай и Гельвидий удовлетворённо переглянулись. Пока Гельвидия издалека делала комплименты освобождённому, Селия достойно, с наклоном головы, приблизилась к вольноотпущеннику, у которого глаза увлажнились слезами благодарности, и протянула ему аристократическую и тонкую руку в искреннем и нежном жесте. Её глаза встретились с глазами бывшего раба в смутной любви и неописуемом притяжении. Освобождённый, явно взволнованный, склонился и почтительно поцеловал великодушную руку, которую молодая патрицианка протянула ему.
Трогательная сцена продолжалась несколько мгновений, когда, ко всеобщему удивлению, Нестор поднялся со своего угла и, дойдя до центра комнаты, склонил колени перед своими благодетелями и скромно поцеловал ноги Альбы Люцинии.
II
Ангел и философ
Дворец-резиденция префекта Лолия Урбика находился на одной из самых прекрасных вершин холма, на котором высился Капитолий.
Богатство его владельца было одним из самых крупных в Риме, а политическое положение одно из самых завидных своим престижем и особыми привилегиями.
Выходец из старинной титулованной семьи, он не получил положенного наследия своих самых именитых предков, но очень скоро Император взял его под свою протекцию.
Вначале он сделал его военным трибуном, полным надежд и многообещающих перспектив, затем одарил самыми высокими чинами. Потом превратил его в своего доверительного человека. Он подарил ему ценные владения и титулы знати. Однако аристократия города была весьма удивлена, когда Адриен порекомендовал ему жениться на Клавдии Сабине, плебейке выдающегося таланта и редкой красоты, которая могла с помощью фаворитизма иметь самые желанные при дворе милости.