Подходя к бедному домику, она добавила:
— А ты, сестра моя, что с тобой произошло, почему на твоём лице написано столько разочарований и печали?… Такая молодая, с ребёнком на руках, такая красивая и несчастная?…
— Я вдова и всеми покинута, — со слезами воскликнула Селия, — но надеюсь, что Иисус поможет мне найти всё необходимое для моего сына и меня …
Не успела она закончить свои робко сформулированные объяснения, как они обе оказались на пороге очень бедного, почти пустого зала.
При слабом свете факела разговаривали двое мужчин, которые сразу же поднялись им настречу.
Должным образом представленная отцу и сыну, Селия заметила, что Гораций действительно серьёзный и добрый, но что-то в сыне ей очень не понравилось. У него был взгляд непостоянного и фривольного молодого человека.
— Знаете, мама, — сказал молодой человек, словно у него были все качества сплетника, — город потрясён большим событием!
Пока Орфилия удивлялась, Юнин продолжал:
— Первая весть, которая сегодня потрясла окружение форума ранним утром, была смерть префекта Лолия Урбика, который скандально покончил жизнь самоубийством, и всё правительство прощалось с ним!
— Как это странно, — воскликнула его собеседница, — много раз я видела этого благородного человека на публике, гордого и мужественного. Ещё вчера я его заметил на колясках по случаю празднеств Императора. Его лицо лучилось радостью, и тем не менее …
— Что же, — прервал хозяин дома, — мы переживаем фазу ужасных неожиданностей во всех социальных классах. Кто мог бы уверенно гарантировать, что префект преторианцев действительно покончил с собой? В прошлом месяце город присутствовал при двух событиях подобного рода, но затем мы узнали, что оба патриция-самоубийцы были жестоко убиты бойцами их же собственной группы.
Селия, сидя в углу, словно молодая нищенка, слушала эти замечания в горьком удивлении.
Странная смерть Лолия Урбика угнетала её. Но она делала всё возможное, чтобы не выдать своих живейших эмоций.
— Но день был отмечен не только этим событием, — словоохотливо продолжал Юнин, — на форуме мне сказали, что были арестованы несколько христиан во время их собрания недалеко от Эскилина, и что инспектор Фабий Корнелий с семьёй отправились в Капую, чтобы привезти в Рим пепел одной из дочерей Гельвидия Люция, которая недавно скончалась …
Молодая христианка с удивлением услышала эту весть, понимая серьёзность своей ситуации в отношении своих гордых и неумолимых родителей. Она была в шоке от этих угнетающих вестей…
Ей пришла мысль вернуться к себе домой и отдохнуть… Она никогда не отдалялась от своего дома, за исключением того, когда она отдыхала у своего больного деда, во дворце Авентина. Она вспоминала его дружественных и преданных слуг, все уголки отцовского дома с его особыми аспектами. Огромная ностальгия по своей матери охватила её, однако, интуитивно сердце подсказывало ей, что она никогда больше не увидит спокойствия отцовского дома, если только когда она покинет тюрьму этого мира. По информации Юнина она поняла, что двери отцовского дома для неё навсегда закрыты… Символически мёртвая, она лишь в качестве тени могла бы когда-нибудь увидеть своих родных …
Заметив её слёзы и видя огромную усталость, Орфилия прервала фривольные темы и любезно обратилась к ней:
— А ты, моё дорогое дитя, извини, что мы никак не закончим нашу историю. Ты говоришь, ты вдова? Какая жалость!.. Ты ещё так молода!
Взяв её за руку, она отвела её внутрь дома под удивлённые взгляды обоих мужчин, отметивших благородство черт её лица, говоря:
— Входи, дочь моя!.. На улице холодно, и ты устала. К тому же, нам надо заняться питанием твоего малыша. Входи!
После замечаний Юнина, понимая, что не может изложить случайной подруге всю реальность своей ситуации, Селия молила Иисуса вдохновить её в таких сложных обстоятельствах, а Орфилия с интересом продолжила:
— А как тебя зовут, сестра? Давно ли ты вдова? Есть ли у тебя друзья?…
Дочь Гельвидия, сознавая всю деликатность момента, назвалась фальшивым именем и сказала: — Я стала вдовой четыре месяца назад и совершенно покинута с этим ребёнком, которому всего несколько дней. Я вынесла все страдания бедной несчастной женщины плебса, но всегда хранила веру в Иисуса как единственное убежище. Даже сейчас ваше братское милосердие, с каким вы принимаете меня в этом доме, для меня есть живое свидетельство защиты Божественного Учителя, к которому я обращаю все свои молитвы!..