— Да благословит Учитель твои добрые намерения, дочь моя… — ответил старец со спокойным выражением радости.
Оба они ощущали огромную глубинную радость, словно были двумя душами, тесно связанными в давние времена, став счастливыми после продолжительного отсутствия.
Уже петухи Минтурнов приветствовали первые лучи зари. Поцеловав руки своего старого благодетеля, с глазами, полными слёз, молодая патрицианка наконец, с облегчённой душой отправилась отдыхать, без тревожных забот о завтрашнем дне, благодаря Иисуса в молитве за его любовь и признательность.
На следующий день бедны люди окрестностей Минтурнов узнали, что из Рима прибыл сын старика, чтобы помочь ему в последние его дни.
Воспользовавшись старыми одеждами, которые старик дал ей, чтобы решить её ситуацию, Селия, не колеблясь, взяла новое одеяние, чтобы бежать от преследования тех, кто мог бы злоупотребить её женской хрупкостью.
Старый Марин представлял её редким соседям, интересовавшимся его здоровьем, как своего любимого сына, объяснял, что он недавно стал вдовцом, и у него остался маленький внук, который осветит мрак его печальной старости.
Дочь патрициев, переодетая теперь в силу обстоятельств в грациозного безусого молодого человек, с любовью занималась всеми домашними делами. Она старалась как можно лучше услужить доброму старику.
Но скоро чувствительному сердцу Селии пришлось вынести мучительное испытание. Может, потому что малыш до сих пор получал неадекватное лечение, или из-за лишений, вынесенных им во время столь долгого путешествия, но он начал сильно и быстро худеть, вскоре представляя все симптомы неизбежной смерти.
Напрасно старец использовал все свои средства, чтобы обеспечить жизнь невинному младенцу.
Тронутая до глубины души, в силу откровений своего деда в отношении личности Сира, девушка ощущала в себе расширяющиеся отзвуки всех физических страданий малыша. Со всей энергией своего разорванного разума она хотела бы сохранить ему жизнь, изо всех сил любви совершить чудо, чтобы вырвать его из когтей смерти, но напрасно мешала она слёзы с молитвами в этом чувственном порыве.
В агонии ребёнок, казалось, говорил с её любящей и хрупкой душой сверкающим и глубоким взглядом, в котором господствовала странная и неописуемая боль.
Наконец, после бессонной ночи, Селия стала молить Иисуса и милосердии, чтобы прекратить эту сцену нескончаемой горечи. Полная веры, она молила Агнца Божьего привести её любимого на духовный план, если таковы его намерения. Она, так любившая его и стольким пожертвовавшая, чтобы сохранить свет его жизни, в конце концов, смирилась с волей неба, как в тот день, когда она увидела его идущим на мученичество, представленным извращённости безжалостных людей.
И, словно её трогательная молитва была услышана, полная слёз веры и надежды в доброту Господа, на рассвете следующего дня малыш навсегда закрыл плотские глаза, словно небесная ласточка, боявшаяся зимы мира, и быстро отправленная в рай.
Над крохотным холодным тельцем дочь Гельвидия выплакала свою несказанную боль горючими слезами, чувствуя разочарование своих пошатнувшихся материнских мечтаний и уничтоженных надежд…
Однако мудрое евангельское слово старика из Минтурнов было рядом, чтобы освободить её от всех разочарований, и, после тревожного часа разлуки, она постаралась возвысить свою ностальгию к алтарю своих скромных и страстных молитв.
Да, её чувствительное сердце знало, что Иисус никогда не оставляет в духе заблудших овец в пропасти мира, и, ища приют в молитвах, она услышала, как к ней спешит духовная помощь, необходимая её разуму. Скромные соседи были очень взволнованы видом этого молодого человека, который светился нежной приятностью, смешанной с неизменной меланхолией, трогавшей его личность особым очарованием …
Тихой ночью, когда ласкающая душа природы полностью успокоилась после обычной вечерней деятельности, Селия присоединилась в отдыхе к благородному старику, который был ей преданным отцом, и вдруг почувствовала, как какая-то странная сила успокаивает её усталый и печальный разум.