Такое молниеносное разрушение корабля без остатков представляет исключительный случай. Его можно объяснить лишь случайностью, что мина взорвалась под минным или пороховым погребом и произвела детонацию взрывчатых запасов, да еще и котлов с высоким давлением пара. Из наших минных опытов и из японской войны известно, что корабль, получив минную пробоину, способен долго еще бороться. Например, «Петропавловск» только через 17 минут опрокинулся и затонул. Затем наши суда в ночь после Цусимкого боя, подорванные минами, долго держались на воде, и на некоторых судах почти все команды были спасены на шлюпках,
Этот рапорт отнял последнюю слабую надежду на чье-либо спасение. Я из Штаба вернулся домой… Жена в передней ждала меня, в ее прекрасных больших глазах стояли две капли невысохших слез; луч слабой надежды блеснул в ее печальном трепетном взгляде, которым она молча вопрошала меня. Но этот луч мгновенно погас и сменился взрывом горького отчаяния, когда она прочла в моих глазах выражение безвыходного горя…
Мичман Г. Г. Цывинский
Бедный мальчик! Он не испытал еще радостей жизни и со школьной скамьи прямо попал в бой.
Нет над его прахом ни креста, ни могилы; от него остался лишь фотографический снимок, случайно снятый в Ревеле. Меня до сих пор мучает совесть, что мы так мало его баловали. Он всегда оставался на втором плане, так как его юность протекала в то время, когда я был отвлекаем революцией 1905–1906 года, бунтами на судах и эскадрах, черноморской службой и целым рядом важных дел и служебных поручений, беспрерывно следуемых одно за другим.
На следующий день в Адмиралтейском соборе была панихида по погибшим на крейсере «Паллада», то была первая жертва в эту войну. Собор был переполнен: тут были высшие представители флота, адмиралы, и многие с женами, Морской министр, родные погибших, от Царя депутатом приехал адмирал Нилов, великие князья Александр Михайлович и Кирилл Владимирович и много военных и морских чинов. Нам с женой выражали все сочувствие, но эти слова утешения не могли, конечно, успокоить наших раздерганных нервов. Адмиральша Макарова приехала к нам на дом. В Ревеле я нашел две открытки, посланные сыном за несколько дней до взрыва «Паллады». Он в них сообщал о перестрелке с немецкими судами. Я заехал к фотографу взять его снимки. Хозяйка ателье, она же ретушерка, очень сочувственно отнеслась к моему горю и обещала постараться выполнить хорошо увеличенный портрет. Портрет был исполнен артистически — наш милый Гога вышел, точно живой, с оттенком грусти в больших красивых глазах. Я заказал массивную черную раму с серебрянной веткой. И таких два портрета остались у нас дома от обоих погибших сыновей…
В октябре Турция скинула маску и открыто приняла участие в войне в союзе с Германией, закрыла Босфор и Дарданеллы, в которых хозяйничали немцы во главе с Гольц-пашей, Россия потеряла все пути морского сообщения со своими западными союзниками, теперь остался только один Архангельск. Все боевые припасы шли к нам через Архангельск. Наш завод «Парвияйнен», связанный с заводом «Greusot», получал оттуда сталь для снарядов. Мне было поручено вести дела транспорта в Управлении военных сообщений. Я имел знакомства и успешно доставал целые маршрутные поезда, как из Архангельска, так равно и из Харькова, откуда получался уголь для всех заводов, работающих на оборону. Таких заводов в одном Петербургском районе несколько сот, поэтому можно себе представить, сколько было конкурентов на вагоны. Наш завод еще имел возможность получать снарядную сталь из Швейцарии потому, что наш директор-распорядитель фин О.О. Брунстрем имел хорошие связи со шведскими металлургическими заводами.
27 октября пришел в Архангельск пароход из Бордо и привез нам несколько тысяч стальных болванок от «Greusot», каждая по 60 пудов весу, и я отправился в Архангельск.
Здесь я хочу обратить внимание, в какое критическое положение попала Россия благодаря закрытию обоих морей и слабому развитию внутренних путей сообщения. Имея фронт длиною в 2000 с лишком верст с 5-миллионной армией, вооруженной скорострельной артиллерией и пулеметами, расходовавшими миллионы снарядов и пуль, нужно было питать его собственными средствами страны, а этих средств было очень мало. Донецким углем до войны снабжались только Черноморский флот и металлургические заводы юга России, а весь Балтийский флот и заводы северного района питались английским углем (а Московский район работал частью на нефти и частью на донецком угле).