Расценки на победителя вернулись к изначальным — пятнадцать к одному. В этом не было ничего подозрительного. Стартовая цена на победителя в забеге Уокингем обычно составляла двадцать к одному, даже выше.
— Ну и что сие означает? — спросил я Луку.
— Не знаю, — буркнул он. — Вроде бы ничего особенного.
— Нет, — кивнул я. — Но смотреть на все это было занятно.
— Откуда понабежали все эти громилы? — спросил он. — Должно быть, прятались где-то на трибунах.
— На мой взгляд, они перестарались, — заметил я.
— Должно быть, прошлый раз потеряли целую кучу денег.
— Да и на этот раз тоже не слишком преуспели, — с усмешкой сказал я. — И им это сильно не понравилось. — И я расхохотался.
— Ну и поделом им, — сказал Лука и, глядя на меня, тоже засмеялся.
«Да уж, действительно, поделом», — подумал я. «Киты» никогда не испытывали сострадания к независимым букмекерам, пытались задушить нас на корню, а потому особого сочувствия с нашей стороны ждать им не следовало. Если уж быть до конца честным, нам страшно все это понравилось.
— Участники забега приглашаются к взвешиванию, — объявил диктор.
Первой в очереди за получением выплат оказалась роскошная молодая женщина в черно-белом наряде.
— Поздравляю, — весело сказал я и протянул ей пятьдесят фунтов — вместо тех десяти, что она поставила на номер одиннадцать.
— Спасибо, — ответила она и снова слегка покраснела. — Мой первый выигрыш за день.
— Может, используете его, чтоб сделать новую ставку? — спросил я.
— О, нет, — она изобразила испуг. — Мой друг говорит, что выигрыш — это святое, его надо хранить.
— Мудрый совет, — пробормотал я сквозь зубы.
«Черт бы побрал этого друга!»
Последние два субботних забега на Королевских скачках в Аскоте уже не отличались таким накалом страстей. Последний забег дня на приз Королевы Александры являлся в Соединенном Королевстве самым длинным, свыше двух с половиной миль, и зачастую в нем участвовали лошади, натренированные на скачки с препятствиями. После возбуждения, царившего во время спринтерских забегов на Золотой Юбилей и Уокингем, более умеренные скорости на длинной дистанции меня почему-то всегда разочаровывали, казались недостойным завершением скачек.
Да и ставки поступали не слишком активно, многие игроки разошлись, одни спешили уехать, чтобы не попасть в пробки, другие отправились пить чай или напоследок глотнуть шампанского в баре. И наше помещение не то чтобы совсем опустело, просто теперь большую часть посетителей составляли все те же парни в наушниках и с рациями. Они бесцельно бродили по залу в ожидании, что что-то снова произойдет.
Но не произошло.
День близился к концу. Королева отправилась домой в Виндзорский замок, следующих скачек в Аскоте предстояло ждать целый год.
Возможно, на следующий год я сюда уже не вернусь. Хотя как знать…
Большую часть воскресенья я провел с Софи.
День выдался чудесный, теплый и солнечный, и мы пошли погулять в сад. За последние пять-шесть недель наступило заметное улучшение, и я надеялся, что скоро она сможет вернуться домой.
— Еще пара недель, — сказал мне сегодня врач.
Они всегда так говорят: «еще пара недель». Словно боятся принять решение отправить ее домой на тот случай, если вдруг наступит ухудшение, и тогда вину за преждевременную выписку свалят на них.
Мы обошли небольшой пруд, над ним нависали ветви раскидистого старого дуба. В больницу для умалишенных переоборудовали красивый частный особняк, конфискованный властями за неуплату налогов по наследству. Здание сильно изменилось, от прежнего величия не осталось и следа, а вот сад сохранил былое великолепие, хотя большие цветочные клумбы уже давно превратились в лужайки, которые было легче приводить в порядок с помощью газонокосилки. Считалось, что величие и спокойствие этого сада идут пациентам только на пользу, а высокой изгороди с проволокой под током почти не было видно, ее заслоняли деревья. К тому же изгородь вселяла в местных обитателей ощущение безопасности, и в то же время пациенты не чувствовали себя заключенными.
— Ну как, удачная неделя выдалась в Аскоте? — спросила Софи, когда мы уселись на скамью у пруда.
— Да, — кивнул я. — Вполне даже удачная.
Я до сих пор так и не рассказал ей о событиях вторника и, наверное, никогда не расскажу.
— Вчера было особенно весело, — начал я. — Кто-то умудрился вырубить сразу и Интернет, и мобильные телефоны. Крупные компании понесли огромные потери.
— Неудивительно, — заметила она, улыбаясь каким-то собственным мыслям. Софи знала о букмекерстве все. Находилась рядом с дедом и мной в качестве помощника на протяжении всего нашего знакомства, ухаживаний и позже, уже после женитьбы.