-- Командир, как же мы без оружия-то? -- спросил Боцман. -- А если стрельба?
-- Митя, мы же теперь не вояки, а журналисты. Возьми блокнотик, карандаш и записывай свои путевые впечатления.
-- Издеваешься, да? -- не оценил юмора Боцман.
-- Не издеваюсь -- шучу. Не волнуйся, добудем мы себе стволы. Дай только срок.
Вообще-то оружие у нас было -- холодное. У меня -- складной нож, у Боцмана -- финка, у Артиста перочинный ножик с щипчиками для ногтей. С таким оружием на современной войне только и воевать...
В темноте, на ходу застегиваясь, пробежал Назаров. Увидел нас, остановился.
-- О! А вы чего здесь? Спали бы да спали еще.
-- Идем с сопровождением. Нам надо работать.
-- На кой хрен нам эта работа! Ну ладно, лезьте в шестьсот первый бэтээр. Он как раз посередке пойдет.
"Посередке" -- это он нам в целях безопасности устроил, чтобы мы все время под присмотром были.
Мы послушно полезли в 601-й бронетранспортер. В машине было трое бойцов: водила, оператор-наводчик и сержант -- за старшего.
-- Здрасте. А вы журналисты? -- тут же поинтересовался сержант.
-- Журналисты. Кино про вас будем снимать.
-- Во, классно! Меня снимите. -- Сержант заулыбался.
-- Снимем, снимем. А ты бы лучше шлемофон надел, команды слушать. Колонна-то сейчас тронется.
-- А чего их слушать? -- проигнорировал мое замечание сержант. -Тронется -- поедем. Я вам много интересного про службу рассказать могу. Второй год уже парюсь. Скоро дембель. А на каком канале вы свое кино показывать будете?
За какую-нибудь минуту он достал меня своим любопытством.
-- На втором.
-- РТР который? Классно. А когда покажете?
-- Пока снимем, пока смонтируем. Не раньше чем месяца через три, -отозвался со своего места немного сведущий в этом вопросе Артист.
-- Во, я как раз уже дембельнусь. Дома посмотрю. А как ваш фильм называется-то?
-- Ты чего ушами-то хлопаешь? -- сердито остановил его Боцман. -Колонна тронулась.
-- Поехали, -- скомандовал сержант водителю.
Бронетранспортер тронулся.
-- Ты бы занял свое место за пулеметами. -- сказал я оператору-наводчику, который сидел у борта на скамейке.
-- Да ладно, рано еще! Обстрел начнется -- тогда и займу.
-- Когда обстрел начнется, поздно будет.
Парень с неохотой уселся за пулеметы Я покачал головой -- ну и вояки! Если б эти бойцы ко мне в свое время попали, я бы их дисциплине живо научил! Мои парни украдкой улыбались -- они видели выражение моего лица.
* * *
Бронетранспортер медленно пополз по дороге. Но не прошло и нескольких минут, как впереди сверкнули стоп-сигналы другого бэтээра. Мы снова встали. Езда в колонне тем и ужасна: плетешься как черепаха и обогнать никого не можешь.
Сержант сидел в командирском кресле и что-то мурлыкал себе под нос. Складывалось впечатление, что ловит он рацией не приказы командиров, а какие-нибудь современные шлягеры.
Дорога была долгой и изматывающей. Даже на шоссе колонна не разгонялась больше сорока километров в час. Я видел, как не только солдаты, но и мои парни начинают клевать носами. Ладно, пусть поспят. Неизвестно, когда потом удастся.
Потом колонна свернула с шоссе на грунтовую дорогу. С обеих сторон замелькала густая зелень. "Вот они -- самые неприятные для нас места, -подумал я. -- За тридцать метров уже ничего не видно. К колонне можно подойти почти вплотную..." И словно подтверждая мои мысли, впереди что-то ухнуло. Бронетранспортер встал.
-- Фугас. Головная тачка подорвалась, -- сообщил нам сержант, послушав, что говорят в наушниках, и скомандовал своим: -- К бою!
Буквально тут же о левый борт нашей машины звонко зацокали пули. Солдатик открыл одну из бойниц и выставил в нее автомат. Оператор-наводчик торопливо сел за пулеметы, попытался развернуть башню в ту сторону, откуда стреляли, но у него ничего не вышло.
-- Башня не вертится! Заклинило! -- закричал он.
А бой тем временем нарастал. Со всех сторон уже раздавались выстрелы, сливающиеся в сплошной адский грохот.
-- Отвали, салага! -- прикрикнул на наводчика Боцман. Он согнал парня с кресла и с силой ударил ногой по ручке колеса, с помощью которого приводился в действие механизм вращения башни, после чего сам уселся в кресло наводчика и повернул пулеметы влево. Нажал на кнопку электроспуска, но выстрелов не последовало.
-- Ты, что же, сука, пулеметы не взвел! -- заорал на наводчика Боцман.
Тут же к пулеметам подскочил Мухин, резко потянул на себя ручки взвода:
-- Готов!
Пулеметы загрохотали над нашими головами. Боцман стрелял из обоих стволов. Гильзы со звоном сыпались в мешки.
Ох, как не люблю я сидеть в замкнутом пространстве бронемашины и ждать, когда противник продырявит ее из гранатомета! Лучше уж по воздуху немного прогуляться.
-- Работаем! -- закричал я своим. -- Боцман прикрывает, я выхожу.
-- Куда без оружия? -- закричал Артист.
-- Дай-ка на минутку, -- попросил я автомат у солдатика, сидящего у бойницы.
-- Э-э, как это? -- возмутился было боец, но, глянув мне в глаза, послушно отдал оружие.
Я открыл нижний люк бронетранспортера и выбрался наружу. Сразу же распластался на земле -- к стоящим на месте машинам "чехи" давно уже пристрелялись.
Боцман сверху дал очередь. Пара трассирующих пуль красиво ушла в листву, словно прокладывая мне дорогу. Я вскочил и, нагнувшись, кинулся в кустарник.
Далеко бежать не пришлось -- метрах в сорока от дороги я обнаружил двух убитых "чехов" -- наверняка работа Боцмана. Вот и замечательно, можно считать, что двое из нашей команды уже вооружены, осталось вооружить еще двоих. Я услышал, как впереди зашуршали кусты, и дал туда короткую очередь, после чего сделал обманный маневр: бросился влево, а потом резко вперед, пытаясь обойти отступающего противника. Здесь главное -- фактор неожиданности. Отступая, противник всегда оглядывается, его внимание сосредоточено на том направлении, откуда по нему стреляют. Он таращился в одну сторону, а по нему вдруг открывают огонь совсем с другой. Он теряется, паникует, начинает совершать ошибочные действия. И все, он уже покойник! В этом деле главное -- не попасть под свою пулю. Обидно погибнуть от рук своих же, а часто именно так и бывает. Сколько раз я со своими бойцами попадал под обстрел нашей артиллерии! Бывало, идешь по горам, и вдруг вокруг тебя снаряды начинают рваться. Ложись да молись, чтобы не накрыло. Пока артнаводчик по рации скорректирует огонь, сто раз погибнуть можно!
Давненько не бегал я вот так по лесу с автоматом! Пули шуршали то справа, то слева, то низко над головой. Иногда мне даже казалось, что я по звуку могу отличить "свою" пулю от "чужой". Но это, конечно, сущая ерунда! У "чехов" такие же "калаши", как и у нас.
Я быстро обошел группу из трех человек и, когда они собирались переправляться через ручей, дал длинную очередь. Двое упали, один успел юркнуть в кусты. Встреча с основной группой противника в мои планы не входила, поэтому я забрал их оружие и быстро ретировался. Ничего особенного -- обычная спецназовская работа...
* * *
...Лежа в куче хвороста на опушке леса, Док и Адриано давно уже наблюдали за стариком-чеченцем, пасшим на зеленом склоне небольшую отару овец. Помогала ему собака -- овчарка. Как только какая-нибудь овечка, увлекшись травой, начинала отставать, овчарка с лаем гнала ее к отаре.
Беглецы рассчитывали двинуться дальше, когда старик со своими овцами скроется из вида, но все вышло иначе.
У кромки леса, у подножия горного пастбища, трава была сочнее, и старик погнал отару вниз -- прямо в сторону той опушки, на которой спрятались Док и Адриано.