— Ты же знаешь, я не против, и, конечно, ты бы ничего не взяла. — Он вложил чек мне в руку и накрыл ее своей. — Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?
Я не подняла глаз и ничего не сказала. Схватила свои пакеты в охапку, бросив тележку в кассовом зале. Быстрыми шагами, опустив голову, я выскочила из магазина и поспешила на другую сторону парковки.
Тяжело сглотнув, я едва не подавилась подступившими к горлу слезами, изо всех сил стараясь не расплакаться от пережитого унижения.
Тут как специально один из хлипких пакетов в моих руках порвался. Полдюжины банок с супом с грохотом покатились по асфальту. Стоило присесть на корточки, чтобы их собрать, как мою плотину прорвало. Я разрыдалась навзрыд, вслепую ища банки с супом, потому что в глазах все расплывалось из-за слез.
— Ну-ну, — ласково произнес Айзек, поднимая меня на ноги и крепко обнимая. — Все будет хорошо.
— Я ненавижу этот город, — прорыдала я, уткнувшись ему в плечо. — Все вокруг такие злые.
— Они просто боятся, вот и все. Люди злятся, когда сильно напуганы, — успокаивал он, гладя меня по волосам, как делал, когда я была младше.
— Я соберу продукты, — произнес другой мужской голос.
— Спасибо, Майк, — поблагодарил Айзек, провожая меня через парковку и усаживая на водительское сиденье универсала. Тыльной стороной ладони он вытер мои щеки и присел на корточки в дверном проеме, чтобы посмотреть мне в лицо. — Все наладится. Вот увидишь.
Я замотала головой, доставая из сумочки салфетку, чтобы высморкаться.
— Нет. Не в этот раз. Я так больше не могу. Я не могу жить в городе, где люди отворачиваются от меня каждый раз, когда ветер меняет направление.
— А что еще остается, дорогая? — мягко спросил Айзек, поглаживая меня по руке. — Хочешь жить где-нибудь далеко, где тебя никто не знает? Где ты будешь проводить день за днем без любимых людей? — Айзек покачал головой. — Это ничего не исправит.
— Тогда скажи мне, что делать. Скажи, как я должна с ними справляться. — Я махнула рукой в сторону магазина.
— Для начала, ты могла бы наконец постоять за себя. Перестань вести себя как испуганный щенок каждый раз, когда кто-то поступает с тобой несправедливо.
Я вздрогнула, удивленная его тоном.
— Хочешь сказать, я сама виновата?
— Я этого не говорил. Но, черт возьми, если бы нечто подобное случилось в магазине со мной, или с Оливией, или с миссис Полсон... С полной уверенностью могу сказать, что ты бы отчитала их за глупость. Так почему тогда сама не можешь постоять за себя?
Я понуро опустила голову и пожала плечами, пялясь на свои ноги.
— Да, так я и думал, — вставая, проговорил Айзек и поцеловал меня в макушку, после чего зашагал в сторону магазина.
Я бросила взгляд в сторону и увидела Майка Напьера в форме, нагруженного пакетами с моими продуктами. Он наблюдал за Айзеком, входящим в магазин. Судя по тому, как Айзек расправил плечи, он был в ярости. Злее, чем мокрый кот.
Я не сводила глаз с дверей, пока не услышал, как он прокричал что-то неразборчивое, а затем:
— ...отвратительное поведение!
Резко соскочив с водительского сиденья, я выхватила пакеты из рук Майка и швырнула их на пассажирское сиденье. Села за руль и повернула ключ, закрывая дверь.
Стоило мне сдать задним ходом со своего парковочного места, как из магазина начали выбегать покупатели, кидаясь в разные стороны.
Мои щеки горели от смущения. Я свернула на боковую улицу, направляясь домой.
Глава 39
После событий в городе я второй день подряд пряталась дома.
Откопала в гараже две банки со средством для снятия краски и начала очищать деревянную обшивку нижней части стен в столовой.
Спустя несколько часов, когда Оливия и Боунс вошли в боковую дверь кухни, я удаляла уже третий слой липкой гадости.
— Ох, до чего же воняет, — проворчала Оливия, затыкая нос.
— Я принесу вентилятор из гаража, — решил Боунс.
Я вернулась к панелям и с помощью шпателя зачистила плоскую доску, а затем смахнула остатки краски на старую газету.
— Я тебе звонила, — с упреком заявила Оливия, усаживаясь на один из отодвинутых стульев в столовой. — Почему ты не ответила?
Я принялась скоблить другую доску.
— Я выключила телефон. Он трезвонил весь день. Я ответила на первые несколько звонков, но когда безостановочно говорят гадости, долго не выдержишь.
— До меня дошли сплетни о твоем визите в продуктовый магазин. А еще я слышала, что Айзек потом всем устроил разнос. Хотела бы я оказаться там в тот момент. Похоже, он здорово разозлился. Можно подумать, он еще не привык к такому мерзкому поведению горожан.
Слова Оливии оставили у меня горький привкус во рту, но с другой стороны, если бы подруга увидела своими глазами, как со мной обращаются, она отреагировала бы в десять раз хуже, чем Айзек.
— Я думала, ты сегодня работаешь в офисе.
— Работала, глупышка. Уже шесть вечера.
В изумлении я откинулась и посмотрела на настенные часы.
— Черт. Я собиралась заняться ужином час назад.
— Не беспокойся. Мы купили еду в закусочной.
Боунс вошел в кухню, притащив с собой большой вентилятор. Он поставил его на стул в столовой, включил и направил на окно.
У меня закружилась голова, стоило подняться с пола. Я схватилась за стол, чтобы устоять на ногах, понадеявшись, что на моей руке нет краски.
— Ладно, — проговорила я, когда голова перестала кружиться, — может быть, паров здесь многовато.
Боунс только усмехнулся.
— Я проверю дом. Вы двое, — он наставил на нас палец, — оставайтесь здесь.
Мы проводили его взглядом, а потом Оливия с ухмылкой посмотрела на меня.
— Идиот. Даже под воздействием вредных испарений ты бы поняла, что в доме есть кто-то еще. Когда он уже это усвоит? — Она закатила глаза и подошла к кухонной стойке, где стояло несколько пакетов с едой на вынос.
Я убрала весь беспорядок и спрятала средство для снятия краски, после чего помылась и присоединилась к Боунсу и Оливии в библиотеке. Они сидели на моем диване и ужинали, вероятно, стараясь держаться подальше от едкого запаха.
— О, хорошо. Держи. — Передала мне Оливия контейнер с едой. — Это говядина и лапша. Я подумала, что после такого напряженного дня тебе захочется подкрепиться.
— Спасибо. Пахнет аппетитно.
Я молча ела, пока они болтали о всякой всячине под звуки телевизора. Я не очень жаловала телевидение, поэтому после еды собрала пустые контейнеры и приборы и отнесла все на кухню.
Когда я вернулась домой позавчера, на кухне было довольно чисто — по крайней мере, по меркам Ноа и Оливии. Но я все равно навела порядок, расставив все по своим местам.
Я открыла боковую дверь, почувствовав приближение Стоуна к дому.