— На следующий день она вызвала меня к себе и приказала убить вас. Она была в безобразном настроении, невыспавшаяся и заплаканная, какой я видела её впервые.
Преодолев нахлынувший приступ уныния, Марк всё же чувствовал безмерную усталость от всего, что произошло за последние два дня, не становившуюся меньше даже от присутствия рядом женщины, к которой определённо был неравнодушен.
— Простите, я устал, — сказал он, вставая.
София понимающе взглянула на него, встала тоже, поставила бокал на стол, после чего, молча войдя в дом и распрощавшись, они разошлись по своим комнатам уже при тусклом свете настенных светильников.
Сикарии в Мосаде встретили Марка радостно, но всё же он чувствовал угнетённое состояние, в котором находились воины после недавних событий в Иерусалиме, и в дружеских разговорах пытался ободрить товарищей, напоминая о том, что они стали сикариями лишь постольку, поскольку была возможна только тайная война с врагами, а если они и потерпели поражение в открытом выступлении, то потому, что враги ещё сильнее, но это вовсе не означает, что они будут главенствовать постоянно. Бывалым он предлагал вспомнить прошлые неудачи, молодым и неопытным — быть готовыми к новым испытаниям, а пока же успокоиться, ждать и по возможности бороться.
Постоянный гарнизон сикариев в Мосаде насчитывал больше сотни человек, однако после разгрома в Иерусалиме его численность возросла до трёхсот воинов, командиром среди которых был избран Элеазар сын Иаира, племянник Менахема. Марк знал его с детства и видел, что в молодом сикарии течёт истинная кровь его великого предка, а беседы с ним были ему приятны ещё и тем, что давали возможность вспоминать о делах былой молодости.
Вскоре после гибели Калигулы и восшествия на престол Римской империи Клавдия, вскоре после смещения прокуратора Пилата власть над Иудеей перешла в руки царя Агриппы Первого, отца Вереники и потомка Ирода Старшего. Народные волнения при нём несколько поутихли, так же как и борьба зилотов, но возобновились затем с новой силой после его смерти и назначения новых прокураторов.
Кроме самостоятельной борьбы, которую вели сикарии, многие из них участвовали в повстанческих действиях отрядов Элеазара сына Диная, продолжавшихся на протяжении двадцати лет, пока он не был обманом схвачен прокуратором Феликсом, рабом по происхождению. Но ещё задолго до этого прокуратору Александру, еврею, перешедшему в язычество, удалось подкупом и предательством захватить руководителей зилотов Якова и Симона, сыновей Гавлонита, и распять их; все же попытки зилотов, предпринятые для их спасения, окончились неудачей. Марк, Авессалом и другие, наиболее старые участники движения, чудом уцелели, а партия ушла в глубокое подполье, но ненадолго, поскольку после гибели Элеазара сикарии снова грозно заявили о себе убийством всех причастных к гибели Якова, Симона и Элеазара. В эти времена появились два пророка, привлёкшие на свою сторону тысячи людей обещанием избавить их от рабства, и власти против них также применили войска. Именно тогда зилотами был выдвинут лозунг: добровольно предпочитающие рабство должны быть принуждены к свободе.
Элеазар был интересным собеседником и достаточно образованным человеком, что было само собой разумеющимся для выходца из семьи такого софиста, как Гавлонит. Марк же, интересовавшийся не только историей эллинского мира, но и древними философскими знаниями, использовал свой вынужденный обстоятельствами отдых в Мосаде, довольно много времени проводя в библиотеке дворца, достаточно необычной для евреев, где среди древних манускриптов, собранных по всему Присредиземноморью, и их переводов, были еврейские и сирийские труды по истории и философии, изложения авестийской философии, древне-персидского мировоззрения и труды по древней магии.
Однако известия из Иерусалима вынудили Марка вернуться в город, где произошли непредвиденные и неприятные события.
Когда солдаты римского гарнизона, укрывшиеся в замках города после отхода воинов Агриппы, сложили оружие, уверенные, что им сохранят жизни и беспрепятственно выпустят из города, Элеазар сын Анания, убийца Менахема, вероломно отдал приказ на их истребление, что и было сделано, несмотря на достигнутую ранее договорённость.
Это событие не могло вызвать ничего, кроме ненависти к евреям, не только у римлян, но и у соседей, также подвластных Риму; оно и на самих евреев не могло подействовать наилучшим образом, поэтому сикарий горько сожалел, что не воспротивился вербовке Элеазара в своё время.