Увязая в песке, я потащил бак вдоль зарослей. Тут заметил прыгающий лучик фонарика, двигавшийся мне навстречу. Вскоре до меня донеслись голоса Володи и Игоря. Подозвав их, я объяснил, что нужно затащить наверх бак с водой.
— Зачем? — удивился Субботин. — Все равно все спускаются вниз. Здесь решили лагерь разбивать. Оставь его…
… Спустя примерно с полчаса мы определились с местом для стоянки. Здесь сложили рюкзаки, вещи, продукты. Сюда же Виктор распорядился стаскивать и разбросанные по берегу дрова. Это необходимо было сделать в первую очередь. С моря дул влажный, с соленым запахом ветер, в воздухе повисла изморось — того и гляди дождь начнется. Из темноты вынырнул Субботин с фонарем и топором в руках.
— Пошли палатку ставить, — торопливо выговорил он. — Хотя бы рюкзаки и аппаратуру от дождя укроем. Игорь, палатку взял?
Тот уже был в нескольких шагах, на плече держал два длинных шеста.
— Колья для палатки нарубим, — пояснил он и добавил, — Виктор зовет костер разжигать.
— Всем, что ли, костром заниматься! — отмахнулся Володя. — Ивана достаточно… Вон на том бугре давай палатку ставить, потом поможем дров натаскать.
Скоро на побережье разгорелся костер, полыхавший на всю окрестность.
Стало веселее, да и зрелище — глаз не оторвешь!
Мы с Игорем, поставив палатку, отправились на берег в поисках дров. Ходить далеко не пришлось: доски, ящики, сухие толстые суки, бревна — чего только не было навалено на берегу!
Дежурили Виктор и Неля.
Вокруг костра устроили из бревен сидения, из досок соорудили настил и разложили на нем посуду, под него спрятали продукты. Ветер дул холодный, пронизывающий — все заждались горячего чаю.
С ним и разбрелись по палаткам.
Последняя наша стоянка!
Мне почему-то казалось странным, что через два дня наша экспедиция должна закончиться. Вспыхнуло в памяти недавнее прощание с зоной и промежуточный лагерь на поляне, куда должен был прийти за нами вездеход. Но пятого сентября он так и не появился, хотя мы долго слушали далекий шум его двигателя.
Мне вспомнилось, как, улегшись на искривленный ствол березы, я закрыл глаза, намереваясь «увидеть» наш тягач.
И ведь «увидел»!
Картинка была довольно четкой, хотя и в черно-белом изображении.
Как на экране телевизора, появилась широкая дорога. Слева на обочине росло одинокое ветвистое дерево, справа — голое поле. По этой дороге, дымя выхлопной трубой, удалялся от меня в поле вездеход. Он становился все меньше и меньше, пока его дымок не растаял вдали.
Не знаю, как это получилось, но позже таких «заказных» видений больше вызвать мне не удавалось.
Из дневника Натальи
Вчера утро было очень грустное — чувствовала себя больной, разбитой, изнуренной, подавленной. Народ тоже еле встал. Я совсем загрустила, затосковала и ушла в «детский садик» (посреди поляны причудливо изломанные березки кружком стоят, как дети в хороводе), устроилась там и погрустила всласть.
Потом «золотой корень» пошла копать. Поднялась еще до одного снежника по мишкиной тропке, вдоль ручейка…
Вернулась, когда все уже упаковались. К 16 часам должен был подъехать на вездеходе Валера…
Прибежали на полянку, где должна была состояться встреча, а никого нет! Правда, без дела не сидели, вскипятили чайку, суп доели. Настроение стало получше — я заметила, что в последнее время оно у меня стало не ахти. Но стоит только побегать, открыть ножные яньские и иньские каналы, становится значительно лучше. А после чая и совсем хорошо.
Валера так и не приехал.
Закапал дождик, лагерь поставили в полчаса. Дежурить назначили Володю. Женщины испугались с ним дежурить, а я согласилась. Интересно было понаблюдать, каков он при всех и каков сам с собою. По вечерам с ним что-то происходило — он старался, шутил, рассказывал анекдоты, но все получалось не в такт.
Но чью, когда мы с ним сидели у костра, стал тихим и размышлял о смысле жизни. Мы с ним хорошо поговорили, вполне понимали друг друга. Часа в два ночи к костру подошла Татьяна — она все боялась, что мы с Володей не поладим, и даже предложила сменить меня часа в три.
Ей все кошмары снятся — будто она не в палатке, а лежит у костра и боится, что вспыхнет ее одежда.
Сидела с нами до четырех. Мы дискутировали о вере и знаниях. С Татьяной мы раньше по этому вопросу спорили, но сейчас говорили хорошо, на личности не переходили. Можно же без взаимных оскорблений и обид…
Я считала, что Володя «видит, слышит и разговаривает» по Нелиной накачке («кодировке»). Оказалось — нет (я так поняла), и в этом мы — союзники. Только я не боюсь признаться, а ему, кажется, как-то неловко.