Когда мой знакомый очухался, оказалось, что в лесу он один. Ничего страшного, конечно, в этом не было — ему и в одиночку приходилось охотиться.
Ладно, решил он, разведу костерок, ночь скоротаю, а там разберемся.
Через какое-то время над поляной, где он расположился, и появилась эта штука — полушар, полусфера, сама аж светится, переливается серебристым цветом.
Опустилась, значит, эта штуковина на поляну, и, пока мой знакомый стоял, разинув рот от изумления, перед ним появились два существа в серебристых комбинезонах и завели с ним «разговор». Только вместо слов он услышал как бы птичье щебетание.
Самое удивительное — он понимал, что ОНИ ему «насвистывали».
Из того разговора он только и запомнил, что они не причинят ему зла. Если он желает, то может полететь с НИМИ.
Тот лишь головой замотал, отказываясь, потому как от охватившего его ужаса не мог не только слова произнести, но даже шевельнуться.
«Инопланетяне» в момент пропали вместе со своим аппаратом, знакомый мой пришел в себя и всю ночь не сомкнул глаз.
Наутро, забыв и про охоту, и про друзей, вернулся домой.
Слова никому не сказал о случившемся.
Через несколько дней, ночью, он проснулся от непонятной тревоги. Пошел на кухню покурить и тут увидел в окно — тот же самый аппарат висит в воздухе в нескольких метрах от дома. Он снова услышал птичье щебетание.
— Теперь ОНИ постоянно ко мне прилетают, — с улыбкой сказал мой знакомый, — раз в месяц, так это точно. И все по ночам. Страха уже нет, привык. Зато столько интересного ОНИ мне рассказывают…
Я хотел было выяснить, что же поведали ему инопланетяне, но он наотрез отказался сообщить об этом.
— Не время вам еще знать, — снисходительно рассмеялся он, — да и уезжаю я сегодня. Подвернется случай, напишу. Если, конечно, разрешат, — и, уже посерьезнев, спросил: «А ты не знаешь, кто это такие, что по-птичьи разговаривают? Я у них пытался выяснить, но почему-то не сказали…»
Тогда я впервые от него услышал о существах с НЛО, разговаривающих на «птичьем» языке. Надеялся, что потом он все изложит поподробнее в письме, но так и не дождался. Грешным делом подумал, что это все он выдумал. Но вот незадолго до камчатской экспедиции попался мне в руки журнал «Вопросы философии», в котором я неожиданно для себя обнаружил любопытную статью. И сразу вспомнил своего знакомого.
Статья так и называлась «Язык птиц». Автор ее, французский философ Рене Генон (уже в зрелом возрасте он эмигрировал в Египет, где принял арабское имя Абд-эль Вахед Яхья — «Служитель единого») в своем сочинении еще в начале 30-х годов писал:
В предании разных стран упоминается о таинственном наречии, именуемом «языком птиц». Название явно символично, ибо сама важность, приписываемая знанию этого языка, доступного лишь на высших стадиях посвящения, не допускает его буквального толкования. В Коране, например, говорится: «И Сулейман был наследником Дауда, и он сказал: „О, люди! Мы научены языку птиц… и наделены всеми знаниями“ (Коран, XXVII, 15). А взять Зигфрида, героя нордической легенды, который, одолев дракона, тут же обретает способность понимать язык птиц? Упоминание об этой победе позволяет легче уяснить рассматриваемую нами символику. И в самом деле, победа над драконом неизменно влечет за собой обретение бессмертия, олицетворяемого тем сокровищем, доступ к которому преграждало чудовище; это обретение равнозначно возврату в центр человеческого существа, то есть в ту точку, откуда осуществляется его связь с высшими состояниями бытия. Именно эту связь и символизирует язык птиц, ибо птицы, в свою очередь, зачастую служат символом ангелов, то есть самих этих высших состояний. В свое время мы уже вспоминали евангельскую притчу, где именно в этом смысле говорится о „птицах небесных“, севших на ветви древа, того самого древа, которое знаменует собой ось, проходящую через центр каждого состояния бытия и связывающую между собой все эти состояния…
Таким образом, мы снова приходим к тому, что в начале данной статьи уже говорилось о „языке птиц“, который можно также назвать „языком ангелов“; в человеческом мире ему соответствует ритмизованная речь, ибо именно на „науке ритма“, включающей в себя, впрочем, множество прикладных дисциплин, основываются в конечном счете все способы, с помощью которых может осуществляться связь с высшими состояниями бытия».
Далее Рене Генон говорит: «… насколько не правы те, кто насмехается над сказками, в которых упомянут „язык птиц“. Проще всего нацеплять пренебрежительный ярлык „предрассудка“ на все, что выше твоего разумения: куда нам в этом смысле до древних, которые знали цену символическому языку! Подлинный предрассудок — это то, что изжило себя, превратилось в „мертвую букву“. Но сам факт существования „предрассудков“ не так уж многозначителен, как это может показаться, ибо дух, который „веет, где захочет“ и когда захочет, в любой миг может вдохнуть новую жизнь в символы и обряды, вернуть им вместе с утраченным смыслом всю полноту их первозданной силы».