— И кто это? — мельком взглянув, абхаз отодвинул ее в сторону. Но не ко мне, а так, чтобы под руками не мешалась.
— Он стрелял в доктора со скорой. Молодую женщину, — добавил я. — Сказали, он где-то на вокзалах промышлял, углы вертел.
— Углы… уже никто не говорит так, — походя опустив на уровень плинтуса мои познания в фене, ответил Лакоба. — Нехорошо поступил, врача обижать нельзя. Особенно женщину.
— Западло?
— Доктор, ты говори нормальным языком, не переживай, я пойму, — равнодушно ответил абхаз. — А то вот так слово не так скажешь, не подумав, обидишь кого-нибудь. Ты не блатной, нет? Вот и говори как простые люди.
— Извините, — сказал я.
И правда, неловко вышло. Можно подумать, что знание фени чем-то поможет в разговоре.
— Ничего, бывает, — заметил Юрий. — Так что ты хочешь? — он снова взял фотографию и, перевернув ее, прочитал надпись.
— Найти этого человека, — просто ответил я.
— А дальше?
— Как получится. Но обещаю: помнить он эту встречу будет долго.
— Ты сказал, ты сделаешь, — припечатал Лакоба. — Иди теперь, я спрошу, может, кто и видел этого Васю. Тебе позвонят. Ампула, — хмыкнул он. — Надо же.
Ну и всё. Отвез домой Давида, наградив его подарками, которые поначалу забыл отдать. Посидели с ним еще в машине перед подъездом, пришлось рассказать во всех подробностях про концерт «Genesis». Вот кто фанат: он даже потребовал от меня вспомнить какие песни звучали.
— Ты что, Давид? Как я могу помнить, что за песни? Их десятка два было, больше половины нового альбома, остальное — старые.
— А футболку? Почему мне не взял? Я бы деньги отдал! Эх, ты… — огорчился абхаз.
— Да не подумал просто… Ну давай я тебе эту подарю, — предложил я. — Будешь у меня, заберешь.
— Спасибо, Пан, — пробормотал восхищенный Ашхацава. — Ты настоящий друг!
Никак не могу привыкнуть к этим вывертам дефицита. Видать, гипотетическая возможность заказать на алиэкспрессе футболку любой группы с любым принтом напрочь отбила у меня этот фетишизм. Так что отдам свою безо всяких сожалений.
— Андрей, нам срочно надо расстаться, — встретила меня Аня.
— Ладно, я буду горевать минут десять. Но ведь на прощание ты меня накормишь?
— Куда я денусь? Когда еще появится возможность отравить тебя? Мой руки и приходи, я пока разогрею.
— Так что же послужило причиной нашего расставания? — спросил я, поправляя вилку, чтобы она лежала перпендикулярно краю стола, словно поглощение вчерашних макарошек будет происходить в условиях шикарного ресторана.
— Я не выдержала и посмотрела этот фильм без тебя, — вздохнув, призналась подруга. — Нет мне прощения.
— Фигня, — легкомысленно махнул я рукой. — Оставайся. Три часа стоя на коленях на горохе — и ты прощена. Как кинцо?
— Я три раза чуть не описалась, — призналась Аня. — Было очень страшно.
— Особенно когда Николсон рубил топором дверь? Или сцена с трупом в ванной?
— А ты где видел? — удивилась девушка.
— В магазине крутили, — отбрехался я.
— Ладно, я теперь еще с тобой пересмотрю, может, получится уберечься от смены трусиков. Ну рассказывай, где был? Что удалось сделать?
— Почти договорился о переводе Лены из Склифа в Бурденко. Завтра решится окончательно. Ну, и так, по мелочи. То с одним встретился, то с другим. А ты как?
— Сходила на занятия, посмотрела фильм, и лежала на диване.
— Очень увлекательно. Жажду повторить.
Юрий Геннадьевич ждал в довольно поношенном с виду «жигуле» второй модели. Удачная машина. Она, даже будучи совершенно новой, казалась пришедшей из глубокой древности.
— Рассказывайте, — велел он, когда я уселся рядом с ним. — Сначала Швейцария, потом остальное.
— В Цюрихе успех превзошел все ожидания, — коротко резюмировал я. — Больше сказать нечего.
— Лаконично, — хмыкнул он.
— А что, надо было начать про транспортировку оксида водорода в сосудах с перфорированным дном в свете решений съезда?
— Не надо так шутить, — окоротил он. — Нигде. Вы не понимаете даже, сколько сейчас пойдет всяких сигналов во все стороны. Забудьте про политические анекдоты и шуточки про съезд. Достаточно уже того, что вы живете с еврейкой. В какой-то момент это может сильно осложнить выезд.
Пару секунд я даже не знал, что и ответить. Не жена еще, просто девушка — и такие последствия.
— Не вижу связи, — наконец, ответил я. — Отец моей девушки в ФИАН работает, там первый отдел тоже…
— Андрей Николаевич, лично мне — всё равно, — остановил меня Юрий Геннадьевич. — Я к этому спокойно отношусь. А вот Михаил Андреевич, если узнает, может… расстроиться.