– Мне потребовалось время, чтобы выяснить, что же вас так напугало, – призналась Арина.
– Но вы сразу поняли, что я напуган. Так вот, я боялся не за себя и даже не за вас, уж вы меня простите.
– Вы боялись за Максима! – поняла Арина.
– Один раз отец уже чуть не убил его. Как вы понимаете, это случилось, когда Максиму было шесть лет.
– Я не понимаю, – возразила Арина. – Я ничего уже не понимаю. Вы говорите мне слова, но они не собираются в смысл. Как такое возможно? Родной сын? Это каким нужно быть человеком…
– Моим отцом, – раздался голос из темноты коридора. Максим вернулся и сел за стол. Дрожащими руками он взял чашку и отхлебнул из нее.
– Максим.
– Да, дорогая. Всего лишь моим отцом.
– Может быть, мы ошибаемся? Может быть, это был не он? – Арина цеплялась за соломинку. – Ведь на рисунках его нет.
– Вы пейте кофе, – как ни в чем не бывало предложил Аркадий. – Все возможно. Но проверять, правда это или нет – смертельно опасно. Впрочем, мы можем попытаться разобраться в кое-каких деталях, пока мы еще в воздухе. Как я понимаю, у нас снова есть пара-тройка часов, пока мы не вернемся в Москву. Давайте потратим их на анализ. Ричард, будьте так любезны, принесите рисунки.
– Ты уверен, что это необходимо? – нахмурился Максим.
– Никто не знал, куда делась та девушка. Может быть, если мы поговорим об этом, тебе станет легче?
– Или хуже, – забеспокоилась Арина.
– Давайте обсудим. Арина в любом случае только и делает, что заставляет меня говорить о прошлом. Отчего бы не сделать этого снова. – И Максим демонстративно улыбнулся, не давая Арине забыть, кто заставил его сделать эти рисунки.
– Не будем выяснять отношения, у нас нет на это времени, – сухо одернул их Аркадий. Подошел Ричард и положил на середину стола пачку карандашных набросков. Если не учитывать всего, что связано с тем, о чем они рассказывали, ими можно было бы восхищаться – их точностью и глубиной.
Максим определенно талантлив, и то, что он с самой юности занимался фотографией, совершенно понятно. Каждая сделанная им фотография так же ярка и четка и говорит с тем, кто смотрит на нее, на своем языке. В каждой его работе – история. В этой, получается, история убийства.
Арина привстала и осторожно, как ядовитую змею, подцепила рисунок – обнаженная девушка с колокольчиком в соске стоит вполоборота. Она улыбается, но от этой улыбки мороз по коже. К другим рисункам Арина боялась даже притронуться – настоящие кошмары.
Это за нее сделал Аркадий.
– Возможно, вы спросите у меня, как так вышло, что я сразу ее узнал, – сказал он, сохраняя нейтральное выражение лица и спокойный тон. – Видите ли, у меня очень хорошая память на лица. Это профессиональное, Максим может вам подтвердить. Мы всегда изучаем биографии всех наших партнеров, а уж таких крупных, как Саша Воронков, – особенно внимательно. Что они любят, чего боятся, каково их семейное положение. В бизнесе все может быть важно. Я видел фотографию, и я видел фильм, в котором рассказывали об исчезновении его дочери. Вот почему я узнал ее, понимаете? Вы знаете, что мы с Воронковым ведем дела, не правда ли?
– Я знаю очень мало, – в тон ему, спокойно произнесла Арина. Интуитивно она понимала, что все, что они обсуждают здесь, на высоте девяти тысяч метров, смертельно опасно. И нужно быть очень осторожными, чтобы не ухудшить положение.
– Я понимаю. Я постараюсь вас всех просветить. В том числе и тебя, Максим. Арина Петровна совершенно права, и лицо, которое ты нарисовал, это лицо реальной Екатерины Воронковой. Но вот одно меня смущает. Мы начали работать с Воронковым лет через пять после того, как пропала его дочь. Мы никогда не встречались с ним до этого, и я никак не могу сложить вместе два этих факта – ее исчезновение и твои рисунки. Вы никогда и никак не пересекались.
– А может такое быть, что Максим тоже увидел ее портрет по телевизору и стал видеть ее в кошмарах? – предположила вдруг Арина. Все, в том числе и Ричард, задумались.
– Сложно сказать. Теоретически… наверное. На деле – вряд ли, – сказал Аркадий.
– В любом случае мы не знаем, что случилось, – возразила Арина. – Давайте от этого и отталкиваться – от того, что мы НЕ знаем. Мы понятия не имеем, где произошло убийство. И как – тоже не знаем, только предполагаем, – добавила Арина, слегка холодея от страха. Игра превратилась в реальность, они все играют в странную «мафию», где убийство произошло в действительности, но невозможно сказать, кто убийца.