Лэрри вышел в вестибюль вместе с Джузеппе.
– Тебе не кажется, что они отнеслись ко всей этой истории немного… не знаю, легкомысленно, что ли? – озабоченно спросил приятеля магистр Трио. – Или они мне не до конца поверили?
– Почему, поверили. И выслушали тебя со всей серьезностью. Просто, поскольку этот кризис уже миновал… а с их точки зрения и вовсе разрешился сам собой, то нет причины уделять ему особенно много внимания. На будущее надо, разумеется, сделать выводы, но и этот вопрос нет необходимости решать именно на сегодняшнем совете. Наоборот, даже хорошо, что есть возможность отложить его, поразмышлять на досуге. В общем, не забивай себе голову. Ты свое дело сделал и можешь возвращаться домой. Посмотришь, как там Арра с Ганцем освоились, нянюшку Матильду успокоишь. Отдохнешь. А то на ожившего покойника похож. Точнее, на не до конца ожившего покойника.
– На себя посмотрел бы, – устало ответил Джузеппе. То, что отдохнуть ему не мешает, он понял, как только покинул зал заседаний. – Ты разве вернешься туда?
– Придется, – действительно, Огюстен Лэрри выглядел не намного лучше приятеля. – Остались некоторые технические вопросы. Опять же Ганц… он ведь все еще преступник. И вообще, придется по всяким-разным делам побегать. Но ужин в шесть, я помню.
– Не сомневаюсь, – слабо усмехнулся Джузеппе.
Лэрри засмеялся, хлопнул его по плечу и вернулся к гроссмейстерам.
Технические вопросы он решил прямо-таки неприлично быстро. Впрочем, гроссмейстеры никогда не отличались любовью к длительным дискуссиям. Поэтому, выслушав предложения Лэрри по поводу использования ушедшего на пенсию наемного убийцы, все пятеро согласились, что героические действия Ганца по защите Лагосинтера заслуживают, по меньшей мере, ответной любезности. Которая вполне может принять форму полного и безоговорочного помилования. Лэрри было точно известно, что, по меньшей мере, трое из гроссмейстеров, в свое время, прибегали к помощи специфических талантов обсуждаемой фигуры для улаживания некоторых личных проблем, но он деликатно не стал демонстрировать свою информированность. Гроссмейстеры, судя по тому, как легко была решена проблема Ганца, эту деликатность оценили.
Следующим пунктом шел вопрос о магистре Трио. Лэрри намекнул, что надо бы подобрать достойную работу и для него.
– Или вы, гроссмейстер Пьелуджио, намерены привлечь его к изучению переданного в ваши руки заклинания?
– Нет, в мои ближайшие планы ничего такого не входит, – честно признался гроссмейстер. – Может когда-нибудь… Да ведь он и не специалист в этой области, он же магистр истинной магии, так ведь? И до отъезда в Имолу работал в Университете, на соответствующей кафедре? Вот пусть и продолжает работать. Очень логичное решение, не так ли, мой дорогой?
– Логичное, – согласился Лэрри. – Но возвращение магистра Трио на прежнюю должность будет сопряжено с некоторой неловкостью. Она уже два года занята – магистром Уэррингом. Он, конечно, не обладает талантом, присущим моему другу, но очень добросовестный работник и претензий к нему нет. Увольнять его теперь, было бы не совсем этично.
– А разве он заступил на этот пост не исполняющим обязанности? – уточнил гроссмейстер Мартисс. – На время отсутствия магистра Трио?
– Когда Джузеппе оставил Нюрбург, то не думал, что вернется. Он уезжал навсегда.
– Какое распространенное заблуждение, – пробормотал гроссмейстер Людвиг. – И почему это все пытаются уехать навсегда?
Установившуюся на несколько минут тишину, прервал гроссмейстер Пьелуджио:
– Огюстен, дорогой мой, Университет такой большой! Неужели не найдется ни одной вакансии для магистра Трио? Это болвану трудно подобрать подходящую работу, а специалисту такого уровня… вы уж займитесь этим сами, не морочьте нам голову.
– Университет большой, – задумчиво повторил Лэрри. – И вы абсолютно правы, гроссмейстер Пьелуджио, найти для магистра Трио работу, соответствующую его уровню, не так уж и сложно. У меня даже есть одна идея.
Оставшись одни, гроссмейстеры некоторое время молчали.
– Не уверен, что мы поступили правильно, – гроссмейстер Мартисс раздраженно отодвинул пустой кувшин. – Я имею в виду этого убийцу.
Поскольку никто не изъявил желания ответить, он нахмурился и спросил более конкретно:
– Ты как считаешь, Пьелуджио? Может, не стоило торопиться с помилованием?
– А что тебя смущает, мой дорогой? – гроссмейстер Пьелуджио взял кувшин со своего столика, заглянул в него и вылил остатки сока в стакан.