И это странно, потому что раньше мне было плевать. Одноразовые получали удовольствие только от того, что их трахаю именно я, Хищник Макс.
Я аккуратно встал и направился в ванну, чтобы принять душ и расслабиться. Не хотелось бы, чтобы яйца опухли.
Что-то меняется. И это пиздец, как выбивает меня из колеи и одновременно затягивает. Меня пугает мой добровольный переход к моногамии.
Пятая глава
Макс Громов
Чёрт, каждое утро субботы сопровождается чувством, что ты был сбит грузовиком.
Это совсем другое утро.
Проснувшись с новыми, совершенно иными ощущениями, я был немного сбит с толку.
Сегодня не болела голова от каждого самого незначительного звука, не ломило тело при каждом движении, не было сухо во рту, не чувствовалась усталость в глазах.
Просыпаться самому по субботам было непривычно: обычно я просыпаюсь либо от звонка Ника, либо от сигнализации соседской машины, которая по чистой случайности включалась каждое чертово утро.
Вспомнив вчерашний вечер, я коварно улыбнулся и повернулся влево.
Каждое субботнее утро я просыпался в одиночестве. Подтверждением того, что ночь я провел не один, были лишь вмятина на подушке и еще не остывшая простынь.
Она еще спит. Кажется, даже пушечный выстрел ее не разбудит.
Чёрт, я так и не отвязал её руки от кровати. Бедняжка.
Аккуратно отстегнув ремень и освободив её руки, я опустил их и распрямил, чтобы кровь могла нормально течь. На запястьях остались заметные синяки.
Твою мать.
Эх, Блэк, чёрт знает, что бы с тобой произошло, если бы я не повернулся в твою сторону, а ушёл с одноразовой.
Я нахмурился, мысль о том, что кто-то посягнул на моё, выводила меня из себя.
Мама всегда, говорила, что я дико жадный на личные вещи. Я все ещё твёрдо отрицал, что Хэйли Блэк - моя личная вещь, которой пользуюсь только я, но сознание чётко выводило это.
Я откинул одеяло и направился в ванную комнату. Чищу зубы, умываю лицо, принимаю тёплый душ.
Урчит живот. Понимаю, что я чертовски голоден. Натягиваю домашние спортивные штаны и шлепаю босыми ногами на кухню.
Чёрт, во что они превратили мой дом?Ник, говна кусок, приглядел, блять!
Переступая через многочисленные пустые банки из-под пива, смятые разноцветные стаканчики и коробки от пиццы, я наконец добрался до кухни и заглянул в холодильник, молясь, не увидеть его пустым.
Аллилуйя!
Вытаскиваю все подряд и попутно думаю, что можно сообразить на двоих.
Хэйл совсем офигела. Отмечу в её календаре этот день, и пусть празднует, как государственный праздник. Я ещё ни разу не готовил кому-то завтрак, кроме мамы.
Нарезав сыр во взбитые яйца, я заливаю этой смесью поджаренный бекон. Мне плевать, как зовут богов кулинарии в разных странах, но теперь его имя - Максим Громов.
Слышу скрип лестницы. Блэк с невероятно смущенным лицом спускается, потирая запястья. Обращаю внимание, что на ней моя домашняя чёрная майка. Невольно улыбаюсь.
-Я..., - она не поднимает глаз и говорит куда-то в плечо, - Я не нашла своей одежды.
Ах, да, я же вчера её раздел. Раздел и не отвязал от кровати? Браво, Громов.
-Штаны и шорты были на полке ниже, - с удовольствием издеваюсь и осматриваю её ноги. Делаю пометку у себя в голове, что надо бы закинуть их себе на плечи в следующий раз.
Она неуверенно шагает к столу, пока я ставлю на него две тарелки, от которых аппетитно отходит пар. Добавляю к ним две кружки горячего чая и приступаю к завтраку. Пролистываю Инстаграм, но украдкой поглядываю на Хэйл. Она довольно быстро ест, и, кажется, ей нравится моя стряпня. Я возвращаюсь к телефону и отпиваю чай.
-Что вчера произошло? - я поднимаю глаза: тарелка пуста, кружка чая в её руках, смотрит куда-то сквозь стол.