Он усмехается и расстегивает олимпийку. Я скольжу взглядом по напряженной груди, по прессу и резко останавливаюсь: сбоку, над тазовой костью, кровоточил не очень глубокий, ровный порез.
Эти идиоты на ножи перешли?
Я указываю ему на кровать и попутно собираю волосы наверх. Он скидывает куртку, затем кофту и падает на кровать. Я располагаюсь на полу, поджимая колени под себя, и смачиваю бумажное полотенце. Сглатываю и аккуратно вытираю запекшуюся кровь вокруг раны. Наверняка, я покраснела - уж очень меня возбуждают волосы, идущие от низа до пупка.
Макс лежит расслабленно. Его глаза закрыты, руки запрокинуты за голову, брови сведены.
Это ему курорт что ли?
Продолжаю промывать рану, но сталкиваюсь с трудностью:
-Макс, - он распахивает глаза и переводит взгляд на меня, - Припусти штаны, мне открыта не вся рана.
-Что только не делают девочки, лишь бы залезть мне в трусы, - он наигранно вздыхает, как великомученик, а потом облизывает губы, - Что мешает тебе сделать это самой, а, Сталкер?
-Идиот, - бурчу себе под нос, опускаю правый край штанов чуть ниже выпирающих тазовых костей и продолжаю очищать порез.
Лью перекись прямо в порез и сразу убираю ватными дисками пену. Макс сжимает кулак и хмурится сильнее. Повторяю процедуру несколько раз. Рана не глубокая, но будет лучше, если я зашью ее. Иду в ванную за зеленкой и хирургической иглой. Вытаскиваю ее из упаковки и вдеваю нить. Накладка швов - процесс не из приятных, поэтому стараюсь как-то отвлечь его разговором.
Какого черта я так пекусь о нем? Потому что тебе с ним хорошо, Блэк.Ненавижу свой внутренний голос.
-Нож?
-Кастет с лезвием.
-А если бы тебя убили? - затягиваю петлю и вновь протыкаю кожу иглой.
-Ты бы лишилась хорошего секса на всю оставшуюся жизнь, - отшучивается он.
-Я бы обратилась за помощью к Акулам, - о да, я знала, что его это кольнет.
Он бросает на меня злой взгляд и качает головой.
-Было бы странно, если бы я пошла за этим к Хищникам, - остался последний стежок.
-Выебать бы из тебя такие мысли, - от такой фразы по мне прошлась волна судорожной щекотки. Свое дело я сделала - отвлекла его.
Обрабатываю шов зеленкой, накладываю марлевую повязку и фиксирую ее пластырем. Уношу ненужное и убираю использованные полотенца, воду и иглу.
Я сажусь на кровать справа от него и понимаю, что мне очень неудобно тянуться к его лицу.
Чертово полотенце!
Хотя то, что я собираюсь сделать - не лучшая альтернатива. Я перекидываю ногу через его бедра и, стоя на коленях, смачиваю ватный диск перекисью.
Склоняюсь над ним и обрабатываю царапины на брови и носу, поворачивая его лицо, как мне нужно. Его глаза закрыты, поэтому позволяю себе без зазрения совести любоваться его побитым прекрасным лицом.
Чувствую теплые руки на задней стороне бедер, которые ползли все выше.
-Макс, - недовольно бурчу я, хотя у самой начинает наливаться желание. Но если это не остановить, швы разойдутся и рана вновь закровоточит.
Руки он не убирает, а лишь перемещает на бока бедер. Водит вверх-вниз, возвращая ладони на заднюю сторону.
-Макс, я не могу сосредоточиться, - он довольно улыбается, но, разумеется, даже не думает прекращать свои действия.
Я сдаюсь и стараюсь максимально сконцентрировать остатки внимания. Волосы спадают мне на лицо, убираю их и подушечками пальцев наношу на синяк рассасывающую мазь, а на ссадины регенерирующую. Осматриваю его лицо - дело осталось за малым: лоб и подбородок. Наклоняюсь еще ниже и опираюсь одной рукой о кровать, а второй прохожу диском по ссадинам.
Черт, полотенце начинает спадать!
Руки Громова поднимаются все выше и оказываются под полотенцем. Он кладет их на мою голую задницу.
-Ммм.. - он открывает глаза, облизывает губы и несильно сжимает ее.
Тянет меня на себя и неторопливо целует одними губами, без языка. Я не сопротивляюсь, но продолжаю стоять на коленях, выгибая спину, пока Макс ласкает мою задницу.