Этот ненормальный дописал за меня мое эссе по философии. Смотрю на спящего Макса, и в моей голове все путается.
Зачем он помог мне?
Почему он залечивает раны у меня, а не у Боркиса, как все остальные Хищники?
Почему он так спокойно чувствует себя в моей постели?
Почему я чувствую себя спокойно, когда он спит в моей постели?
Я достаю из-под подушки майку, надеваю её и ложусь все с такой же глупой улыбкой рядом с Максом.
Всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я засыпаю и стараюсь не думать о том, что в будущем еще не раз буду разочарована в этом парне.
Мне было невыносимо жарко спать с Максом, от него исходило слишком много тепла. Я откинула одеяло в ноги и вновь провалилась в сон.
Холодно. Макс свалил одеяло на пол в свою сторону и раскидал руки и ноги в стороны. Я подвинулась к нему и прижалась к его боку спиной. Громов повернулся в мою сторону и закинул на меня левые руку и ногу. Я буквально оказалась в коконе из его тела.
Я замерла и начала засыпать, но вновь почувствовала, что тепло уходит. По звукам я поняла, что Макс поднимает с пола одеяло, а затем накрывает нас обоих, и вновь накидывает на меня свои руку и ногу.
Сон, как рукой сняло. До утра меня терзала мысль о том, что Гром обнял меня по собственному желанию.
Это было сделано не во сне - он сам сделал это.
Может, все-таки...
Да нет, бред какой-то!
Седьмая глава
Хэйли Блэк
Мама пробыла дома на удивление долго - целых шесть дней. Все эти шесть дней мы провели душа в душу: гуляли, ходили по магазинам, готовили вместе, болтали за кружкой чая; она помогала мне с физикой, которую я не любила ещё больше, чем испанский.
Я давно перестала обижаться на неё за редкие визиты: я понимаю, что она так усердно работает по большей части ради меня, ради моего будущего. Другое дело, если бы она пила или уходила в загул с мужиками, но она работает, не забывая пожелать мне доброй ночи, спросить о моих делах и самочувствии, дать совета. Поэтому, все не так уж плохо.
Один минус: я и Макс стали видеться реже. Пересекаться у нас удавалось только в школе, но эти встречи не были сопровождены близостью (целых шесть дней!). И если я не ходила налево, то насчёт Макса у меня не было уверенности. Как и во всем остальном, касаемо него.
***
Я просыпаюсь с болью в шее, совсем не могу поворачивать ею в стороны. Видимо, опять спала как попало. У меня есть целая коллекция детских фотографий, которую начала мама, где я сплю в странных позах.
Плетусь в душ и зажимаю дверью волосы. Блять.
Начались месячные. Блять! Значит никакой пробежки.
Чищу зубы, умываю лицо и наношу увлажняющий крем. Расчесываю мокрые волосы и трясу головой. Когда голова перестаёт кружиться, надеваю нижнее бельё и выхожу из ванны.
Чуть ли не подпрыгиваю от испуга, когда слышу слева от себя:
-Ну, наконец-то.
Заспанный Макс стоит в белой футболке и пижамных клетчатых штанах. В руках зубная щётка, полотенце, пена для бритья и бритва.
-У меня отключили воду, - быстро щелкает меня по носу и скрывается за дверью ванны.
Я улыбаюсь, как дура(иначе, когда он рядом, не умею), потому что утро сразу стало в тысячу раз светлее и приятнее. Ему так идет щетина на лице.
Плетусь к шкафу. Вытаскиваю темно-синие джинсы, майку и пуловер с нашитыми локтями и надеваю. Всовывая руку в рукав, ударяюсь о шкаф и раздраженно бурчу.
Пока Макс моется(а мне очень льстит, что он моется у меня, а не у Ника, до которого ехать ближе), быстро подкрашиваю брови и ресницы и начинаю сушить волосы, изредка поглядывая на мужскую одежду, висящую на стуле. Срабатывает обонятельная память, и я ощущаю вкус её запаха.
Откладываю фен, расчесываю волосы и приподнимаю их у корней. Собираю сумку и иду на кухню, чтобы успеть хоть что-то схомячить. Жую персик, одна четверть которого оказалась испорченной. Блять.
И это я долго моюсь?! Я же опоздаю из-за него!