Макс берется за края платья и тянет его вверх, стягивает с меня испачканное платье вместе с лифчиком и возвращается к губам, поднимая за бедра и заставляя обхватить его ногами. Чувствую, как твердеют соски. Очень неловко, но в то же время возбуждающе находиться почти обнаженной, когда он полностью одет. Кажется, такое уже было.
Макс уверенно идёт к кровати и аккуратно кладёт меня на нее, нависая сверху. Он давит на мой подбородок указательным пальцем снизу, заставляя откинуться назад, остальными же держит шею по бокам, и сразу спускается губами к ней. Другой рукой он сжимает мою грудь. Музыка для меня становится неразборчивым шумом, я лишь слышу, как он глубоко вдыхает запах моего парфюма, перемешанного с запахом шампанского, от чего сжимаю ткань одеяла и облизываю уголок губ.
Ругаю себя за то, что слишком быстро и слишком сильно возбуждаюсь от одних лишь его поцелуев, но как тут не возбудиться, когда он так делает?
Громов спускается на ключицы, все-так же сжимая мою шею. От желания соприкасаться с его телом, как можно больше, я раздвигаю ноги шире. Запускаю ладонь в его волосы и веду от затылка к макушке, прижимая к себе. По всему телу пробегаются волны мурашек, оно становится чересчур чувствительным, а эпицентр всего находится у меня между ног.
Его язык оставляет холодящую дорожку от ключицы до липкой от напитка груди. Живот дергается от импульса. Первый стон срывается, когда он кусает меня за сосок, слегка оттягивая. Я получаю нереальное удовольствие, пока он влажно целует каждый миллиметр груди, одновременно слизывая остатки шампанского, и игриво проводит носом по ложбинке. Соски со временем теряют чувствительность.
Громов резко поднимается, встает коленями на пол и притягивает меня за бедра ближе к себе. Я распахиваю глаза и слегка приподнимаюсь, понимая, что он собирается сделать. Он со взглядом хищника стягивает с меня намокшие стринги, оставляя их на щиколотке левой ноги, и, сгибая мои ноги в коленях, закидывает их к себе на плечи.
Макс не дает мне начать протестовать и припадает языком к клитору, заставляя вновь откинуться назад и перестать трезво соображать. Водит языком вверх-вниз, прилагая усилия, тем самым надавливая на эрогенную зону. Обводит клитор по кругу. Мне настолько хорошо, что я начинаю задыхаться, сжимая ткань одеяла, впиваясь ногтями в ладони через нее. Резко становится жарко. Непередаваемые ощущения, от которых меня трясет. Макс кладет руку на мои бедра и крепко держит.
Он вводит в меня палец другой руки, и я рефлекторно приподнимаю ногу и отвожу ее в бок, издавая гортанный стон. Тело само тянется к приторно-сладкому чувству. Макс двигает пальцем быстрее и сгибает его при введении, касаясь самой чувствительной точки внутри меня. Я прогибаюсь в спине и дергаюсь. Громов увеличивает темп, приближая мой оргазм. Перед самым апогеем он замедляется, и я отдаленно слышу его твердый голос:
-Детка, - он называл меня так, только когда злился, - Если ты спишь со мной, то ты спишь со мной, - он интонационно выделяет «со мной», - Нам не нужен третий лишний.
Он вновь наращивает темп и подводит меня к оборванным секунду назад ощущениям, затем вновь замедляется:
-Ты меня поняла? – он настолько серьезен, что во мне загорается желание подчиниться ему.
-Да, только пожалуйста…- получается тихо, но достаточно, чтобы он услышал, ввел в меня второй палец и довел дело до конца.
Я поднимаю руки над собой и стараюсь отдышаться, вслушиваясь в то, как кровь пульсирует в висках. В глазах сменяются картинки комнаты на темноту и обратно.
Макс поднимается, облизываясь, и мокро целует меня в губы.
-С Рождеством, Блэк, - ухмыляется и уходит, плотно закрывая дверь, оставляя меня лежать и приходить в себя.
Я была бы не я, если бы не подгадила своё настроение своими же мыслями: он, наверняка, сейчас «задобрил» меня, чтобы ночью уединиться в одной из комнат с Оливией.