Наверно, пытался привести себя в чувство. Или кто-то пытался привести его в чувство.
Я наклоняюсь, провожу рукой по его волосам и откидываю челку назад:
-Макс? - тихонько зову я.
Он медленно открывает глаза. Сонный и мягкий взгляд. Громов медленно моргает и смотрит мне прямо в глаза.
-Блэк, - с ним всё в порядке.
Просто он пьян, как самая последняя свинья.
Я злюсь.
-Поехали домой? - предлагаю я, едва сдерживаясь, чтобы не ударить его, и провожу ладонью по щеке.
Он лишь кивает.
Я помогаю ему подняться и встать на пол, держа его за талию. Он кладет одну руку мне на плечи. В нос сразу ударяет запах Bacardi Superior и какого-то виски.
Я беру висящее в кольце полотенце и стараюсь по максимуму вытереть парня.
-У тебя были какие-то вещи с собой? -спрашиваю я прежде, чем выйти из ванной.
-В машине, - коротко кидает он и хмурится. Скорее всего, у него кружится голова. Возможно, он не только пьян, но и обкурен.
Придурок.
Мы выходим из ванной и, не торопясь, двигаемся к лестнице, а от неё к выходу на задний двор.
Около машины Макс, всё также держась за меня, достаёт ключи из кармана джинс и передаёт мне. Я усаживаю его на переднее сидение, а сама сажусь на водительское. Он откинул голову назад и закрыл глаза.
Несколько раз он чуть не заснул, но я вовремя хлопала рукой по его щеке, громко приговаривая: "Макс, не спи". Он лишь хмурится и мычит.
В ванной я усадила его перед унитазом и заставила выпить полтора литра воды. Организм Макса не поддался, поэтому я решила взять ситуацию в свои руки. В прямом смысле. Я склонила его над унитазом и засунула пальцы ему в рот, надавив на корень языка несколько раз.
-Давай же, Макс,- почувствовав характерные спазмы, я вытащила пальцы, и парня вывернуло.
Четыре раза.
Одна вода.
Наверняка, пил на голодный желудок.
Я заставила его прополоскать рот, а затем умыла лицо холодной водой.
-Макс, пожалуйста, ещё пару секунд, - прошу я, расстегивая его рубашку и прижимая его своим телом к стене, чтобы он не упал. Гром уже совсем не стоит на ногах, глаза и вовсе не открываются.
Я укрываю его одеялом и пропускаю через пальцы его волосы, откидывая их назад. Макс дышит ровно. Я успокаиваюсь.
Теперь все в порядке, он в порядке.
Я вешаю его джинсы на стул, а рубашку ставлю на короткую стирку. Пока она стирается, я привожу ванную в порядок, переодеваюсь в домашнюю одежду и ставлю большую бутылку воды с его стороны.
Глаза щиплет. Я очень сильно хочу спать. Сил на то, чтобы расстелить себе диван, вряд ли хватит, поэтому я, не задумываясь, ложусь рядом с Максимилианом. Он лежит ко мне спиной.
У него шесть маленьких родинок.
Почему я не ненавижу его в этот момент? Почему мне становится хорошо от мысли, что с ним все в порядке?
Я не могу смело кричать, что люблю его, но он определённо мне нравится. Я стараюсь не думать о том, что он крутит мной, как хочет. Я уже давно не отрицаю, что мне самой нравится отдаваться ему до последнего, быть его собственностью, но при этом строить из себя свободную девушку, скрываясь за тем, что у нас с ним одни и те же потребности.
Я ложусь спиной к нему и подкладываю ладони под голову.
04:12. Меньше, чем через два часа вставать. Чертов Громов!
Я распускаю волосы и кладу телефон на тумбочку. Едва успев закрыть глаза, я чувствую, как он переворачивается и обнимает меня, утыкаясь мне в макушку и придвигаясь совсем близко.
-Спасибо, - шепчет он тихо, и меня бросает в жар. Чертов Гром!
Будильник звенит. Я быстро выключаю его и, как в трансе, иду делать свои утренние дела.
Бутылка наполовину пуста.
Уходя на пробежку, я оставляю рубашку рядом с джинсами, а на тумбочку ставлю воду с лимоном, парацетамол и алькозельцер
Третья глава
Не помню, когда именно я начала совершать утренние пробежки, но безусловно это было правильное решение.
Во-первых, я стала лучше себя чувствовать. В моей жизни появились такие редкие товарищи, как бодрость и легкость. Даже похмелье теперь стало переносить проще.