- Продолжай мысль. – Вкрадчивым голосом попросил муж Павла.
- Ну вот Анна Васильевна иногда нашим помогает висяки закрыть. Они ей привозят документы, фотокарточки и вещдоки разные, а она раз – и видит то место совершения преступления, то убийцу, то свидетеля. Так как по горячим следам всё уже не проверишь, показания видящей крепят к делу, всех опрашивают и всё – был висяк и нет висяка.
- Как интересно. – Виктор бросил взгляд в мою сторону, а я в свою очередь посмотрела на Павла так, что тот сразу понял, что сболтнул что-то лишнее.
- Но это происходит очень редко, Виктор Николаевич. Я бы даже сказал, практически никогда. – Мой компаньон выпучил глаза, когда до него дошёл смысл сказанного. – Но зарубежных коллег проверить надо. Хотя бы попросить копии протокола и визуализацию места преступления.
- С тобой я позже поговорю. – Это суровый магуполномоченный коротко бросил мне. – Кстати, твоего брата освободили из камеры временного заключения по ходатайству, как ты думаешь, кого?
- Не знаю. – Я немного обиделась на мужа: вообще-то я коллегам помогаю, а мне за это ещё и высказывать будут. Правильно люди говорят: не делай добра, не получишь зла.
- А я тебе скажу: королевы Англии. Твоих рук дело?
- Нет, у меня даже номера её нет. – Кажется, бабуля всё-таки узнала, где проводит время её внук.
- Хорошо. – Сказал муж, но подозрительного взгляда от меня не отрывал.
- Это и вправду не я. – Надула щёки. Стоило только один раз прикрыть коллег, так он теперь будет меня вечно во всём подозревать? – Давайте дальше продолжим с того, что нам известно.
- Ты хотела сказать «тебе». – Витя, видимо, очень сильно не выспался, раз строит из себя вредного дедушку.
- Нет, я сказала ровно то, что хотела. – Приписав новые наблюдения от нашей маленькой, но грозной компании, вернулась к изложению тщательно продуманного материала. – У меня есть вторая печать или артефакт, которая показывает будущее.
- И которую Анне Васильевне брать в руки строжайше запретили. – Павел всё никак не унимался. Он что, задался целью меня по всем фронтам обложить?
- Продолжай. – Виктор уже почти рычал.
- Я не трогала артефакт. Цепочка сама свалилась мне на руку.
- Запомни эту фразу, Павел. У Анны очень часто и непроизвольно выходит что-нибудь тяжелое уронить на голову, разбить или поцарапать. – Да сколько можно мне припоминать эту злосчастную сковородку, древний семейный сервиз, который пострадал из-за того, что стоял слишком близко к краю полки. А про поцарапанный мобиль вообще отдельный разговор – не видела я этого бетонного блока, когда парковалась, ну не видела и всё тут!
- Я продолжу, с вашего позволения. – Строго обвела взглядом сидящих передо мной. – Итак, есть женщина, портрет которой любезно составил Максим Сергеевич.
- Просил же: никакой самодеятельности.
- Это было до нашего с тобой разговора. И если бы ты брал трубку, а не скрывался от законной жены, то владел бы информацией. Дальше: у нас есть мужчина № 1 и мужчина № 2. Их лиц я не разглядела, потому что они были как в тумане. Мужчина № 1 Марине помогал, а вот мужчина № 2 погиб от рук оживлённой дочери этой женщины. Если проводить параллель и верить, что информация, которую я достала непосильным трудом верна, - кинув взгляд на Павла увидела, что тот не стал отмечать участие своей знакомой в предоставлении этой самой «непосильно нажитой» информации, - то у подозреваемой на руках какой-то очень сильный артефакт, а то и три. Правильно говорить даже не артефакты, а печати: печать прошлого, печать будущего и печать настоящего.
- Что они делают? – Виктор нахмурился.
- Оживляют людей, видимо. – Я пожала плечами. – На самом деле тут нужна помощь артефакторов с допуском к засекреченным архивам.
- Когда я говорил, что дело не в нашей юрисдикции, я не шутил. Всё, что имеет гриф «секретно» оберегают наши коллеги из ИСБ, а на особо важных людей, в нашем случае артефакторов, накладывают молчанку.