- Чего вы хотите? – Родион Арсеньевич вздохнул.
- Я хочу знать всё. Всё, чем занимался ваш клиент до минуты. – Я улыбнулась.
- Это невозможно! – Адвокат попытался со мной поспорить, но я слишком натренирована семейными встречами.
- Нет ничего невозможного. Либо рассказываете, либо остаётесь здесь. Вспоминать.
- В тот день я проснулся в 6 утра по будильнику. – Устав слушать наши препинания, начал Вадим. – Пятнадцать минут ушло на душ, полчаса на завтрак и чтение свежих новостей.
- Что именно вы читали? – Павел, почувствовав, что неспроста я решила настолько восстановить ход событий, подключился к допросу.
- Какая разница? – Вадим скрипнул зубами и взглянул на адвоката, но тот лишь развёл руками.
- Статья 294 УК РИ. Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования. – Павел тихо, но так, чтобы все услышали, озвучил, чем может грозить отказ от ответов на вопросы.
- Я читал свежий выпуск Губернского выпуска. – Помощник губернатора начал говорить и в последующие четыре часа увлекательного допроса не прекращал этого делать. Я и Павел задавали вопросы, иногда даже дублировали их, проверяя, не собьётся ли Вадим. Тот не сбивался, заставляя думать, что либо парень действительно не совершал преступления, либо отрепетировал историю настолько, что даже разбуди его ночью, он расскажет всё без запинки.
- Есть свидетели, утверждающие, что ночью вы покинули свою квартиру весьма необычным образом: через окно. – Я медленно положила на стол лист с показаниями, но помощника губернатора это не удивило.
- Да, было такое.
- Почему не рассказали об этом нам раннее?
- Боялся, что на меня подумаете. На самом деле консьержка – она как ваш начальник, просто зверь. Я как-то по служебной необходимости задержался на работе до трёх ночи, так мне на лавочке пришлось ночевать. Эта грымза меня не пустила, представляете? – Вадим покачал головой.
- Представляю. – Почему-то вспомнилась гувернантка. – Куда вы ходили?
- Я решил купить бутылку вина «Шертань», знаете такое? – Я кивнула. – Так вот, оно у нас продаётся только в одном магазине, «Версаль» называется. Пока доехал туда, пока обратно… Вернулся ближе к пяти утра.
- А почему вам понадобилось покупать вино именно ночью? Магазин же напротив администрации находится.
- Видите ли, у одного из министров наступал день рождения, а подарки, по старой традиции, я оставлял в кабинете до прихода значимых господ. Тот министр, кстати, любитель приходить в семь. Плюс, в Версале начинается перерыв с половины шестого и до семи тридцати утра. Если бы я не сделал этого ночью, наутро мне прилетел бы выговор, а этого я очень не люблю.
А я не люблю, когда мне врут. Про Версаль и вино я знала не понаслышке, так как до приезда Вити я решила купить там вино, но сотрудники магазина пожаловались, что Шертань к ним не везут уже неделю из-за недавнего случая воровства дорогого напитка прямо с витрины. По этой же причине в магазине установили камеры, как наружного, так и внутреннего наблюдения. Василий, видимо, о них не знал и это играло мне на руку.
- Скажи дежурному, что я разрешила тебе выйти. – Я протянула записку Павлу, чтобы тот связался с хозяйкой магазина и запросил нужные сведения. Кстати, про камеры и про кражу рассказала мне она, слёзно попросив помочь найти преступника. Расследовать такое дело, я конечно, не стала, но предложила переговорить с местными органами полиции, о чём позже благополучно забыла.
Павел, прочитав записку, кивнул и вышел, но в допросную заглянул дежурный:
- Анна Васильевна?
- Я разрешила Павлу покинуть здание.
- Да-да, я его уже выпустил. Там Остарин, впустить? Только он не один.
- Конечно, впускайте. Со всеми сопровождающими. – Я облегчённо улыбнулась, а вот Василий как-то занервничал. – Что же вы переживаете? Если вы не совершали преступления, то вам совершенно не о чем нервничать.
Витя появился молча, также молча он положил передо мной лист, в котором гласило, что Степан Иванович найден.
- Это точно, а где же он? – Витя кивнул на лист и положил рядом со мной диктофон. Прочитав дальше, я узнала, что губернатора сильно избили, сейчас он находится в реанимации в критическом состоянии. Убедившись, что я прочла всё, муж включил запись.