— Да, Гарри. Мы не стали рисковать и позвали мадам Помфри, она быстро тебя вылечила, но…
— Но вам придется провести в постели ближайшие пять, а то и шесть дней, мистер Поттер, — не терпящим возражений тоном добавила мадам Помфри. Её голос, казалось, ничуть не изменился со школьных времен, и я на секунду ощутил себя шестнадцатилетним мальчишкой, покалечившимся на очередном квиддичном матче.
Как все просто было в те времена.
— Мне надо домой. — Я с трудом сел на постели.
Это была гостевая комната, с любовью обставленная Гермионой: на каминной полке мирно тикали изящные часики, на стенах цвета яичной скорлупы красовались легкие пейзажи, сквозь воздушную занавеску пробивались ласковые лучи солнца. Все было таким непривычно светлым, нежным и каким-то уютным. Как будто я оказался в другой жизни.
Я привык существовать в монохромном холодном мире, раздираемый кашлем и преследуемый пустыми глазами заключенных.
— Поживи немного у нас, чтобы я могла позаботиться о тебе! — Гермиона вцепилась в мои плечи и попыталась уложить обратно.
— Да, друг, лежи смирно! — Рон присел на край кровати и ткнул мне в грудь пальцем. — Тебя кто-то травил! Я думаю, что это был твой ненаглядный… ай, Гермиона! Я хотел сказать, это был этот Томаш. Я так думаю, — сказал он, потирая покрасневшую щеку, за которую его ущипнула жена.
— Это не он, — сказал я, живо вспомнив свое последнее обследование.
Живодёр.
Он не мог не заметить яд. Но он не заметил, сказал лишь, что мне нужно лечь в Мунго. Он ведь знал, что я не могу позволить себе больничный в такое время. Он собственноручно дал мне зелье, которое я пил все это время.
Вот он, предатель, которого ждал Джонсон! Шпион Амбридж! А я не слушал его, идиот.
Но почему он? Старейший целитель тюрьмы, язвительный и черствый, но неизменно понимающий и преданный. Чем она его зацепила? У него нет семьи, чтобы угрожать ей. И ему не нужны деньги, все, что его радует — это вскрывать трупы да лечить разные гадкие нагноения. Он уже лет десять пишет научные труды о влиянии дементоров на организм и доволен этим.
Что она ему пообещала?
Я срочно должен предупредить Джонсона! Главное, чтобы не было слишком поздно.
— Сколько сейчас времени? — спросил я требовательно. — Что вы сказали Джонсону обо мне?
— Да все нормально, друг. — Рон с тревогой переглянулся с Гермионой. — Ты проспал больше суток, сейчас полчетвертого, понедельник. Джонсону я сказал, что тебе нужен отгул, больше ничего. — Он отчитывался быстро и четко, не даром служил в Аврорате столько лет. — Мы с Гермионой тоже взяли отгулы.
— МакГонагалл говорит, нужно провести внеочередное собрание, — покачала головой Гермиона. — Мне страшно, Гарри. Ты должен остаться у нас. За твоим отравлением точно стоит Амбридж, она что-то затеяла, тебе нужно набраться сил.
Сил во мне было предостаточно. Я давно привык преодолевать свои слабости и сейчас не собирался разлеживаться.
— Дайте мне укрепляющее и бодрящее, — не терпящим возражений тоном попросил я.
— Мистер Поттер! — возмутилась мадам Помфри. — Отдохните хотя бы сутки!
— Да, Гарри, за день ничего не случится, полежи…
— Нет! — оборвал их я, резко поднимаясь с кровати. На мне оказалась надета слишком большая бордовая пижама Рона. — Я чувствую, вот-вот что-то случится. Мне нужно к Тому и в Азкабан, а потом я вернусь и буду лежать тут хоть неделю, хоть две.
Больше никто спорить не стал. Чета Уизли прекрасно знала меня и мою упертость.
Я принял зелья, переоделся и кинулся в камин с отчаянной надеждой выскочить по ту сторону и наткнуться на Тома, сидящего в кресле у камина.
Я не успел ему сказать, что все не так, как кажется.
Он думает, что я виню его в смерти родителей, что я никогда его не прощу. Но сейчас он другой человек, он — мой милый Том, который ждет меня с работы и пытается освоить искусство приготовления утки по-пекински. Он ничего не помнит.
Зачем я все ему рассказал? Он был Волдемортом. Что если он решит вернуться на старую дорожку?
Наверное, я и правда идиот. Я должен был молчать об этом всю свою жизнь, должен был сделать вид, что все нормально. Я должен был держать его рядом с собой, не давать задумываться о прошлом. И мы бы могли быть вместе. Жили бы вместе, спали вместе, ели. Я бы чувствовал себя виноватым, я бы ненавидел себя за то, что делаю, но зато все были бы в безопасности. И он был бы со мной.
Но после убийства Дагворта Пэйджа я больше не хотел всего этого вранья. Я убил ради него, я хотел защищать его, я хотел, чтобы ему было хорошо, чтобы он был счастлив. И единственный выход я видел только в том, чтобы рассказать правду. Принять всё это, пережить — вместе. Мне просто нужно было время, и я не успел ему все это сказать.
— Том! — Я вылетел из камина и оказался в темной, холодной и пустой гостиной. — Том! — Я кинулся в его комнату, желая убедиться, что он дома лично, а не с помощью поисковых чар.
В его комнате тоже было темно. Слабый серый дневной свет проникал в окна сквозь плотные занавески, придавая комнате потустороннюю атмосферу. На аккуратно заправленной широкой кровати лежала моя футболка для сна.
— Нет, — прошептал я, опускаясь на кровать.
Он ушел.
Конечно, он ушел. Он захотел вспомнить, кто он, этого следовало ожидать.
Каким же я был тупым, никчемным, ослеплённым своими чувствами идиотом! Зачем я все ему рассказал? Мерлин! Я точно был не в себе. С чего я взял, что он чувствует то же, что и я?
Дамблдор рассчитывал на меня, он думал, я смогу удержать монстра в клетке. А я поддался влиянию крестража, влюбился в него и все испортил.
Остаточная слабость все ещё бродила в теле, но я встал на ноги, решительно настроенный найти его до того, как он разберется со своей памятью. У него ведь нет его знаний, ничего нет, даже денег, на это должно уйти очень много времени, пару лет точно. Я разыщу его, я смогу…
Бах!
На чердаке что-то оглушительно взорвалось.
— Что за черт! — первая мысль, что пронеслась в моей глупой голове: нападение. Кто-то, понятно, кто, решил напасть на мой дом.
Я трансгрессировал, выставив вперед палочку. Защита достаточна, чтобы отбить в одиночку все атаки изнутри. Сейчас мой дом, по сути — неприступная крепость.
— Бомбарда!
Я еле успел упасть на пол и прикрыть голову руками, посылая в нападавшего ступефай. Как он сумел проникнуть в дом?! Взрыв на секунду оглушил меня, но я быстро сориентировался и вскочил на ноги, готовясь вступить в бой.
— Гарри! Ты вернулся! — услышав знакомый голос, я чуть не рассмеялся от облегчения.
Он стоял посреди чердака с палочкой в руке. Перед ним на полу лежал потемневший от копоти медальон, который он так любил.
— Том! — Я забыл о том, кто он, и кинулся к нему. Едва мои руки крепко обхватили его плечи, едва я почувствовал запах его кожи и волос, как понял, что давно не был так счастлив.
Очень давно.
— Гарри, как ты? Я так волновался. — Он без промедления крепко стиснул меня в объятиях и зарылся носом в мои волосы.
Я никогда не испытывал ничего подобного от простых объятий. В груди словно надулся большой воздушный шар, глаза закрылись сами по себе, трепет охватил все тело.
Ненавистно было думать, что всё это лишь из-за крестража.
— Я в норме, спасибо, что отнес меня к Рону и Гермионе, — пробормотал я невнятно. Руки словно прилипли к нему, губы сами по себе прижались к его шее. — Я решил, что ты ушел.
Все слишком запуталось.
— Зачем? Я не хочу быть без тебя. Это бессмысленно. Вся эта кутерьма для меня бессмысленна, если тебя нет рядом, — прошептал он, укачивая меня, как ребенка.
Я слышал, как он тоже шумно втягивает запах моих волос, ощущал, как его руки до боли стискивают мои бока, как его тело расслабляется, как стучит его сердце.
Каким хрупким он был, когда я нашел его в том боксе. Тощий, грязный, в пятнах лишая, с отросшими засаленными волосами — казалось, он сломается от одного касания. Я не мог винить его в преступлениях, о которых он даже не помнил. Он почти четверть века провел в заточении, неужели он не расплатился если не за все грехи, то за смерть моей семьи?