— Джонсон? — Я не мог осознать до конца, что произошло. Как будто это было не со мной.
— Что? — усмехнулся он недобро. — Удивлен? Конечно, удивлен. Ты ведь и подумать не мог, что тихий, всегда спокойный и преданный Робин Джонсон может действовать за твоей спиной, не так ли?
И вот теперь я вспомнил.
Малиновая бурда, что присылала мне его жена. Я пил её очень, очень давно.
Я — идиот.
— Но почему? — прошептал я.
Это все сон. Бред. Джонсон в Ордене, ему доверяет сама МакГонагалл.
Я ему доверял.
— Потому что ты — не тот лидер, который нам нужен, — оскалился он. В его глазах застыли презрение и ненависть. — Ты — неудачник. Жалкий, ни на что не годный нытик. Пока в Ордене прислушиваются к тебе — мы ни за что не перейдем к активному противостоянию. Страна рушится, пока ты сидишь и поешь песни об ужасах гражданской войны! Ты — слабак! Тебя нужно было убрать, и если больше никто не решался это сделать, то у меня хватило для этого характера. И если будет нужно, я возглавлю восстание после твоей смерти и поведу магов на штурм Министерства.
Я не мог поверить своим ушам и глазам. Добродушный, надежный Джонсон шипел, словно змея. Его лицо исказилось, покраснело от гнева.
— Ты — слепец, — продолжал он издевательским тоном. — Ты предпочел подумать, что Живодер перешел на сторону Амбридж, вместо того, чтобы включить мозги и проанализировать свои собственные решения! Ты — не лидер, ты — тупой, никчемный педик. Думаешь, я не заметил, как ты смотришь на этого мальчишку из подземелья?! Ты — хуже Филиппса. Ты закрыл его в своем доме и наплевал на все и всех, на любые опасности! — Он зарычал и врезал кулаком мне в скулу.
Боль разбила мое оцепенение.
Я задергался в цепях, прекрасно понимая, что не смогу освободиться. Они были предназначены для удержания куда более крупных преступников.
— Это ты идиот. — Я сплюнул кровь на пол и посмотрел в его злые глаза. — Своими действиями ты разрушишь Орден, погубишь жизни десятков волшебников и ничего не добьешься! Нельзя начинать войну сейчас, это — самоубийство!
— Сейчас — самое время! — рыкнул он, приблизив свое лицо к моему так, что на меня попала его слюна. — Я сообщу Ордену, что Амбридж устранила тебя. Это станет отличным поводом к восстанию! А Азкабан станет нашей неприступной крепостью, убежищем! Две твердыни — Хогвартс и Азкабан, кто сможет взять их? Никакие деньги не помогут этой суке в войне!
В груди похолодело, волосы на затылке зашевелились от ужаса. Я представил лица Рона и Гермионы, когда они узнают, что Амбридж добралась до меня. Они вступят в бой не раздумывая.
— Нет! — рявкнул я. — Не делай этого, Джонсон! Ты можешь убить меня, плевать, но начинать войну сейчас нельзя! Нас слишком мало, мы неподготовлены!
Их всех убьют. Гермиону и Рона, Ремуса и Тонкс, Кингсли, всех Уизли…
— Заткнись! — Он снова меня ударил, но я больше не чувствовал боли, только отчаяние. — Вот поэтому тебя и нужно убрать, Поттер. Ты ни черта не понимаешь в стратегии! С Азкабаном мы выстоим даже малым числом.
— А как же заложники, Джонсон?! — закричал я. — Всех друзей и близких членов Ордена сразу схватят! Невозможно спрятать всех! У нас нет провизии, нет зелий, чтобы содержать гражданских в Азкабане. Их же тысячи!
— А на этот случай у нас тоже есть заложники, — ухмыльнулся он. — Целый Хогвартс маленьких заложников, чьи мамы и папы работают на Амбридж.
— Сволочь! — плюнул ему в лицо я. — Нельзя манипулировать детьми, ты хоть понимаешь, что несешь?! В Ордене не согласятся с этим!
— Ещё как можно! — расхохотался он, стирая мою слюну рукавом. — Половина её окружения окажется у нас на коротком поводке.
— Ублюдок! — я зарычал, напрягая руки. Чертовы цепи!
Беспалочковая магия не помогала — цепи впитывали её и словно раздувались. Я знал, что ничего не поможет, но продолжал пытаться.
Я не допущу, не позволю!
— Я ублюдок? — выплюнул он с ненавистью. — Настоящий злодей только один — это Амбридж! Ты знаешь, что она сделала с моей дочерью? Знаешь?! Мою девочку покусал оборотень, когда ей было семь. Она была добрым ребенком, она никому не хотела причинить боли! Она послушно пила зелья и никогда, никогда даже мухи не обидела! Эта тварь отправила мою Диану в резервацию, когда ей исполнилось тринадцать, без нас — её родителей, потому что мы — люди, а она — магическое существо! Знаешь, что случается, если оборотень заболевает? Ничего! Их оставляют подыхать без зелий, без ухода, в одиночестве! Моя малышка умирала от магической лихорадки, а нас даже не пускали к ней, не передавали зелий! Моя малышка… Нам даже не отдали тело, закопали где-то, якобы чтобы не распространять инфекцию! Я до сих пор каждую ночь спрашиваю себя — что было в её голове? Звала ли она нас? Думала ли, что мы бросили её? Я давно уже не могу спать, Гарри!
Из уголков его глаз потекли крупные слезы, путаясь в седой бороде.
— Джонсон, — прошептал я еле слышно. — Я понимаю твою боль. Мой крестник Тэдди живет в резервации. Я знаю, как обращаются с оборотнями. Но это не дает тебе права рисковать жизнями наших друзей понапрасну! Мы все ещё не нашли средства, нужно подождать ещё немного…
— Нет! Я ждал достаточно. Хватит.
Красный луч ударил мне в грудь, и я застыл. Джонсон на мгновение прикрыл глаза, а затем повернулся ко мне.
Он поднял палочку, и я зажмурился, ожидая смертельного проклятия.
Когда ничего так и не случилось, я открыл глаза. Джонсон смотрел на меня с непередаваемым выражением лица, палочка его была опущена.
— Мордредово дерьмо! — выругался он.
— Стать убийцей не так-то просто, Джонсон, — понимающе посмотрел на него я.
Я смог пресечь эту черту, а он — нет.
— Поживи пока, — наконец, после долгого молчания процедил Джонсон и развернулся ко мне спиной.
Он куда-то ушел и после недолгого отсутствия вернулся с топорщащимися карманами сюртука и решительным выражением на лице.
— Бокс твоего дружка ещё не снесли, думаю, ты можешь там обжиться. — Он вытащил из кармана спутанные мотки какого-то тряпья. — Хоть у его дела нет подробностей, но оно есть в картотеке. Теперь ты будешь заключенным номер пятьсот пятьдесят семь.
И тогда я узнал мотки в его руках. Это были волосы Тома, срезанные Живодером в тот самый день.
Во второй руке Джонсона появилась фляжка.
— Оборотное зелье пролонгированного действия, — ухмыльнулся он криво на мой вопросительный взгляд. — Зато теперь придется спускаться к тебе всего раз в сутки, а не каждый час. А потом я что-нибудь придумаю ради всеобщего блага.
Я кричал внутри себя от ярости. Все мои друзья, все близкие обречены!
Дурак, какой же дурак!
А следом пришла мысль: Том! Он будет ждать меня домой, и так и не дождется… Он останется один, без меня, беспомощный и убитый горем. Что будет с ним, когда они проиграют? А если Джонсон не придумает ничего лучше, чем применить ко мне Поцелуй? Не так много способов умертвить человека в Азкабане не своими руками! Дементор высосет мою душу, и его — тоже. Часть его души будет безвозвратно уничтожена!
— А сейчас, спать, надзиратель. Сомнио! — Было последним, что я услышал.
========== Глава 5 ==========
Комментарий к Глава 5
Саундрек для атмосферы: Philip Glass - Dead Things
Очнулся я уже в знакомом блоке.
В тусклом свете вяло чадящего на стене факела я вытянул перед собой руки и увидел Его пальцы — тонкие, ломкие, длинные.
Пальцы моего Тома. Такие, какими они были в тот первый день.
Я сжал зубы и тяжело выдохнул.
Кровать подо мной была жесткой, холодной, как и все в этой камере. Этаж ещё не покрыли сетью согревающих чар.
Я вскочил с кровати и начал метаться по своей тюрьме, выискивая хоть какие-то слабые места в защите, хотя знал, что их просто нет. Чары трещали на решетках, стены были высечены прямо в скале, никаких окон, никаких тайных ходов, даже вентиляционного колодца — просто большой каменный мешок. Эту темницу строили для удержания самого Волдеморта.