Витамин шмыгнул в толпу мальчишек.
После уроков Галка и Васька Фонариков увязались за Ромкой.
— Ты знаешь, я хочу про баптистов послушать, — сказал Фонариков.
Галка поддержала Ваську.
— Это точно, любопытно. Нам, может, не раз придется антирелигиозные беседы проводить. Так что у Профессора Кислых Щей стоит побывать.
Октябрята стояли около штакетника и, заметив своего вожатого, пошли ему навстречу.
Аленка была здесь же. Витамин держал ее портфель.
— Она хочет уйти, — пожаловался он Ромке. — Я ей говорю: не уходи, а она меня не слушается…
Галка отвела Аленку в сторону, и девочки о чем-то долго шептались. Мальчишки нетерпеливо посматривали в их сторону. Наконец Галка сказала:
— А ты, Венка, больше не дразни Аленушку.
— Мне все равно, — надул губы Витамин. — А разве она не баптистка?
Аленка взяла у Венки портфель.
— Не бери чужое, — сказала она. Потом посмотрела на Галку и добавила. — Если ему нравится, то пусть дразнит. Тетя Феклинья говорит, что за веру и пострадать радостно.
Около дома Профессора Кислых Щей Ромка огляделся по сторонам и, убедившись, что «ашников» поблизости нет, велел компании быстрее заходить в подъезд.
Славка встретил гостей в коридоре. Октябрята, не понимая, зачем их привели сюда, робко жались к стенке. Профессор нацепил очки и захлопотал:
— Все в комнату. Будьте как дома.
Галка с Фонариковым скромно сели на диван, предоставив Ромке свободу действий.
Профессор приглушенно кашлянул и показал пальцем на горло.
— Ангина, — хрипло сказал он. — После мороженого. Я же целых четыре штуки сожрал.
Ромка сочувственно закивал и подумал о том, что зря угощал Профессора Кислых Щей. Не на пользу пошло мороженое.
Славка откашлялся и сказал:
— Беседу я, конечно, проведу. Однако нам придется сделать ее покороче, потому что мне трудно глотать… Ну, и фактического материала не очень много. Если честно, то ни одного факта.
В этот момент в коридоре резко прозвенело. Профессор Кислых Щей прикусил губу и поднял перед носом указательный палец.
— Звягинцев, — прошептал Славка. — Это он так звонит.
Галка метнулась было к койке, чтобы шмыгнуть под нее, но, вспомнив об октябрятах, тихо сказала хозяину квартиры:
— Надеюсь, ты нас не выдашь, Добычин?
С лестничной площадки доносилось:
— Чего ты там, Славка? Открывай!
Профессор Кислых Щей молчал.
— Открывай, брось меня разыгрывать. Я ведь слышал, ты с кем-то или разговаривал, или хрипел…
Славка не отвечал.
— Я тебе соду принес. Горло полоскать.
Аленка сидела в уголке и листала книжку. Витамин играл с кошкой. Он совсем забылся и стал изображать собачку.
— Гав-гав, — пролаял Витамин. На лестничной площадке затихло, потом Звягинцев заинтересованно спросил:
— Славка, ты что, собачку купил? Какой породы?
Профессор Кислых Щей не откликался. Звягинцев совсем обиделся:
— Может, тебе соды не надо?
На минуту за дверью наступила тишина. Потом Паша Наоборот неуверенно сказал:
— Я ведь еще тебе принес книгу о режиссерах. Толстенная книжища.
Профессор Кислых Щей что-то прохрипел и шагнул в коридор. Дальнейшее произошло мгновенно. Скрипнули диванные пружины, и Фонариков через секунду был у двери. Вторая секунда потребовалась, чтобы Профессор снова очутился в комнате. Из его рта торчал кончик платка.
— За кляпом следите, — приказывала Галка. — Как бы он не выплюнул его.
Из-за двери полюбопытствовали:
— Ты что-то сказал, Славка?
— Гав-гав-гав, — пролаял Фонариков.
— Хитрец, Славка. У тебя, оказывается, бульдог, да? — высказал предположение Звягинцев.
— Бе-бе-бе, — проблеял Ромка.
— Мяу-мяу, — весело замяукал Витамин. Галка слушала-слушала и замычала.
От такого веселого концерта октябрята, кроме Аленки, пришли в восторг.
По лестничным маршам торопливо застучало. Этот дробный перестук удалялся. Потом было слышно, как взвизгнула дверь подъезда.
Со двора донеслось:
— У тебя что, зоопарк, Слава?
Звягинцев, сделав руку козырьком, стоял около дерева и смотрел на окна квартиры Профессора, стараясь хоть что-нибудь понять.
— Славка, ты меня не разыгрывай! — кричал он на весь двор. — Корову все равно в комнату не втащишь. Это еще козу можно…
Профессор Кислых Щей улучил момент, вырвал изо рта кляп, подбежал к окну, распахнул створку и, свесившись, крикнул:
— Спасай, Павлик!
Профессора оттащили в глубь комнаты.